Эд, понимаю, что у тебя сейчас шарики заехали за ролики, но… Но больше пока ничего сказать тебе не могу. На связь выйду позже…
А то, о чем ты сейчас подумал, абсолютно не соответствует истине. Никуда ехать и никого беспокоить не надо».
Меня аж обдало знобким жаром – как точно дядя угадал мои мысли! Конечно же, он имел в виду мое жгучее желание тут же вскочить, накинуть куртку и отправиться на кладбище, где похоронен Модест Павлович, а там уж попросить забулдыг-рабочих раскопать свежую могилу, чтоб собственными глазами убедиться, действительно в гробу лежит мой дядя, а не кто-то другой. На миг я допустил, что этот последний приют вообще пуст, как дом без хозяина. Сие не исключено, если учесть, что Модест Павлович Радецкий по натуре был великим шутником и мастером розыгрыша. Кое-какие из его «шарад» помню по сей день. Например, хитро щуря левый карий глаз – правый был зеленоватым, с рыжими искорками, дядя вопрошал: «Две головы – хорошо, а три лучше. Что, по-твоему, имеется в виду? Я, тогда еще бездомный провинциал, которому столичный родич любезно предоставил свой кров, должен был мгновенно сориентироваться, сопоставив тот, вполне очевидный, факт, что Модест Павлович сейчас чистит двух большущих пиленгасов, с тем, рассчитанным на памятливость, обстоятельством, что в морозилке «Норда» уже с неделю ждет своего часа внушительная голова осетра. Ответ, стало быть, примерно таков: «Это уха, которую вы, дядя, сварите. Или заливное из рыбы». Угадав, я получил тогда в награду бутылку голландского пива. Но далеко не все дядины загадки оказывались мне по зубам. Как-то я купил к чаю конфет, которые назывались «Шедевр». Дядя, едва на них взглянув, тут же с подковыркой произнес: «А вот «Шедевр» твой я не съем. Отгадай, почему?» Конечно, я мог бы оказаться на высоте, если бы удосужился сказать, как припечатать: «Потому что вы и без того имеете дело с шедеврами» – Модест Павлович, между прочим, был доктором искусствоведения и состоял членом сразу нескольких экспертных комиссий по оценке произведений искусства, вывозимых за границу. Непревзойденный знаток украинских икон и украинской живописи XIX и XX веков, Модест Радецкий без устали консультировал музейщиков, устроителей выставок, директоров галерей, разных нуворишей, желающих сделать дорогостоящее приобретение в виде картины известного мастера или старой иконы и боящихся отдать бешеные бабки за какую-нибудь искусную подделку. Не знаю, как дядя, которого дергали все кому не лень, еще умудрялся находить время на монографии, книги и статьи для популярных журналов.