А еще эти цифры… Шара еще не разобралась с ними, но уже прикидывала, как там и что. Числительные и цифры в древних языках – вообще гиблое дело. Так, например, одна секта особо фанатичных почитателей Божества Жугова отказалась от числа 17. Почему – никто из историков так и не сумел выяснить.
Она хорошо помнит их с Панъюем беседу на конспиративной квартире в Аханастане:
– Мертвых языков – как звезд в небе, – сказал он.
– Так много? – удивилась Шара.
– Древние жители Континента знали, что делали. Они прекрасно понимали, что власть над умами можно взять, только контролируя язык покоренных наций. Когда национальные языки умерли, вместе с ними исчезли образ мышления и свойственная им картина мира. Они мертвы, и их не вернуть.
– Вы – один из тех академических ученых, что пытаются возродить родной язык Сайпура? – спросила Шара.
– Нет. Сайпур – большая страна, там у каждой провинции был свой родной язык. Подобные предприятия оставьте ура-патриотам, мне до них дела нет.
– Тогда какой смысл всем этим заниматься?
Он разжег трубку. И сказал:
– Хм. Все мы обращаемся к нашему прошлому, чтобы узнать, как пришли к настоящему, разве нет?
И все-таки он ей соврал. Использовал втемную. И не сказал, зачем сюда едет.
Шара возвращается к работе. Впереди много часов работы. К тому же работа отвлекает от ненужных воспоминаний.
* * *
Отучившись два месяца, они снова встретились. Шара сидела в библиотеке – читала о деяниях Сагреши, героической помощницы каджа. Читала и краем глаза заметила, что кто-то сел за стол у окна.
Он склонил голову над книгой, золотисто-рыжие кудри падали на лоб. Похоже, он не умел сидеть прямо: сейчас он весь скривился и завалился назад. На коленях лежал том работ о Тинадеши – инженере, строившем на Континенте первые железные дороги.
Шара окинула его сердитым взглядом. Потом подумала, поднялась, собрала свои книги и уселась напротив. И стала молча смотреть на него.
Он даже не поднял головы. Просто перевернул страницу и через некоторое время сказал:
– И что же тебе от меня нужно?
– Почему ты тогда сказал это?
И он поглядел на нее сквозь упавшие на глаза спутанные волосы. И хотя Шара была не из тех, кто злоупотребляет алкоголем, характерная припухлость век объяснила ей многое – в Фадури преподаватели называли это «утренним недомоганием».