Оливер тотчас же смекнул, чего она от него хочет. Он стал притворно тереть себе глаза кулаком и плаксиво спросил:
– А миссис Менн пойдет туда со мной?
– Нет, она не может пойти с тобой, – ответил Бамбл, а потом прибавил в виде утешения: – но она будет иногда приходить навещать тебя.
Тогда Оливер стал еще пуще тереть глаза и хныкать. От голода и от только что перенесенных побоев к его горлу уже давно подступал ком, и он вдруг расплакался по-настоящему.
А старухе только того и надо было: теперь сторож видел, как дети ее любят и не хотят с ней расстаться. Миссис Менн принялась ласкать мальчика, называла его самыми нежными именами и под конец – что для мальчика было гораздо приятнее! – дала ему кусок хлеба с маслом.
Итак, весь в слезах и с куском хлеба в руке, маленький Оливер был уведен сторожем Бамблом из этого негостеприимного дома, где ни одно доброе слово, ни один нежный взгляд не осветили его детства.
Однако он искренне заплакал, когда садовая калитка затворилась за ним. Как ни тяжело ему жилось за этой оградой, но там оставались его маленькие товарищи, которых он покидал. Они были его единственными друзьями, он любил их. И горько плакал, думая о том, что, может быть, никогда больше их не увидит.
Глава III
Заседание приходского комитета
Приходский сторож шел очень быстро, и маленький Оливер еле поспевал за ним. Чтобы не отстать, мальчику все время приходилось бежать вприпрыжку, ухватившись за жесткий обшлаг рукава Бамбла, обшитый золотым галуном. Он попробовал заговорить со сторожем, но тот, смягчившийся было от рома, опять стал сердитым и неприступным.
Так они дошли до приходского приюта, где Бамбл сдал Оливера на попечение какой-то старухе. Не прошло и четверти часа, как сторож опять пришел за Оливером и повел его в комитет.
Через несколько минут Оливер очутился в большой комнате с выбеленными стенами, где за большим столом, покрытым зеленым сукном, сидело человек десять господ. Это и был комитет. Посредине, в высоком удобном кресле восседал какой-то очень толстый старый господин с круглым бритым лицом. Все называли его председателем, и он, как заметил Оливер, был у них самый главный.
Увидев столько важных господ, Оливер испугался. Он не знал, куда ему деваться от смущения, и стоял весь красный, уставившись глазами в пол и комкая в руках свою шапку.