Гамлет-младший думал: вшить или не вшить?
Гамлет-старший думал: что мне в этой бабе?
Клавдий думал: худсовет сошел на нет,
Не прислали б из района Фортинбраса.
– Современное решенье главной роли
В том, чтобы его – не закололи!..
В зале было и скучало ПТУ,
И звучала полурота артиллерии,
И Гораций, перепутав реплику,
Роль, спектакль и пол, кричал: «В Москву, в Москву!»
– Начинал обыкновенно я, а вот
Вдруг поперло сокровенное – и прет!..
Преисподняя ходила ходуном
Под ногами у преступников и прочих,
И в исподнем оказалась королева,
И Офелия мелькнула нагишом.
– Эта пьеса тем и хороша,
Что туда стреляет, где душа…
В капитаны пригласили постовых
И медбрата из соседней поликлиники,
И они по службе вынесли племянника,
Современное решенье сокрушив.
– Эту роль я сам всю жизнь мечтал сыграть.
Но не вышел ростом и талантом.
Мой талант – представить дело так,
Чтобы вам, друзья мои, рукоплескали…
– Творчество – негаснущий костер.
Сам сгоришь, другие благодарны.
Говорят, что я актерский режиссер.
Пусть актерский, лишь бы не бездарный!..
– Жил я ради вас, лишь ради вас,
Щедрые авансы выдавая
Всем, кто не в пивную под аванс,
А в священнодействие! в искусство!..
– Я прощаю вам, друзья мои,
Ваши постоянные интриги,
Ваши сплетни за моей спиной —
И меня, пожалуйста, простите…
– Ты прости, неверная жена,
Бог не обделил тебя удачей,
Ибо сразу встретила меня…
Нет, не плачь, не то я сам заплачу…
– Ты прости мне, если что не так,
Милая малютка Мельпомена.
Дайте мне рюмаху коньяку,
А теперь скорее «неотложную»…
Униженье уже унялось,
И никак не найти виноватых.
Я сегодня единственный гость
В бесноватых осенних пенатах.
Глухо вскрикнет под ветром сосна,
Задрожит мелколесье цветное.
Если смерть на миру и красна,
То едва ли с такой желтизною.
Наливает лениво залив
Свою гнило-соленую чашу.
Я сегодня не более жив,
Чем вкусны угощения ваши.
Ближе к ночи покажется дно!
И луны оловянное блюдо.
Если где-то на свете окно,
То его не увидишь отсюда.
Если где-то на свете слова,
Не расслышишь уже, не расслышишь!
Как усопшая эта листва,
Осыпаясь, лишь только и дышишь.
Слепота настает в темноте,
Где ни леший, ни пеший, ни конный, —
И церквушка о медном кресте
Где-то здесь. Но ни света, ни звона.
Ночь исполнена небытия.
Плоской крышкою купол небесный
Навалился на землю – и я
Распростерт между бездной и бездной.