В беседе с редактором журнала «Русская старина» М. Семевским в 1869 г. князь так описывает дуэль: «Лермонтов все отшучивался (он его считал фанфароном, пустым кавалеристом). Я по лицу видел, что Мартынов убьет: „Посмотри на Николая Соломоновича. Это не шутка, стреляй“.
Лермонтов, прижимая правой рукой, вскинул пистолет на левое плечо, отвернулся и, презрительно улыбнувшись, покачал головой; это был его последний жест».
А в 1872 году князь Васильчиков вспоминает дуэль с другими подробностями: после сигнала Глебова к началу поединка «Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и пистолетом по всем правилам опытного дуэлиста. В ту минуту, и в последний раз, я взглянул на него и никогда не забуду того спокойного, почти веселого выражения, которое играло на лице поэта перед дулом пистолета, уже направленного на него. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил. Лермонтов упал, как будто его скосило на месте, не сделав движения ни назад, ни вперед, не успел даже захватить больное место, как это обыкновенно делают люди раненые или ушибленные.
Мы подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом – сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие».
Три версии, и впечатление, что речь идет о трех разных дуэлях. Правда, есть общая черта в этих вариантах – Лермонтов не стрелял даже в воздух. Об этом же свидетельствуют и убийца поэта, и Глебов, после убийства признавший себя единственным секундантом на этой дуэли.
Мартынов в тот же день, 17 июля, ответил на вопросы следователей так: «Я первый подошел на барьер: ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок». А на дополнительные вопросы Пятигорского окружного суда 13 сентября 1841 г. – более подробно: «От сделанного мною выстрела он упал, – и хотя признаки жизни еще были видны в нем, – но уже он не говорил. – Я поцеловал его и тотчас же отправился домой, полагая, что помощь может еще подоспеть к нему вовремя».
На прямой вопрос следователя – стрелял ли Лермонтов, Мартынов ответа не дал.
Какая помощь? Ни врача, ни кареты… Впрочем, дрожки, если верить секундантам, были, на них приехал к месту дуэли М. П. Глебов.
Эти же вопросы были предложены и Глебову в первый день следствия. Он писал: «После первого выстрела, сделанного Мартыновым, Лермонтов упал, будучи ранен в правый бок навылет, почему и не смог сделать своего выстрела».