Рик! Тот, кто снился ей каждую ночь! Словно его пронзительные глаза даже после смерти следили за ней. Вспоминая тот жуткий бой вновь и вновь, девушка лишь ещё больше впадала в депрессию.
«Ничто не вечно, а порой вообще кратковременно. Сколько ему было? Лет двадцать восемь, не больше, – Немезида часто размышляла о нём. – Скорее всего, испанец. Интересно, что означает «деслюмбранте»? Надо будет сходить в библиотеку, глянуть в словаре… Нет, о чём я думаю?! Какая библиотека?! Здесь нужно смотреть в оба, чтобы кто-нибудь не пришил ненароком!».
Не меньше Немезиду интересовал Бао, который теперь сидел за своим столиком лишь в компании Геллы, а место Рика одиноко пустовало. Азиат согласился отработать неприкосновенность девушки на прошедшей «Сотне», и ей хотелось обсудить это и выразить свою благодарность. Но слова Каллисто о слабости корейца к пекинеске отталкивали, и она никак не могла решиться на разговор.
Сама же Каллисто вообще стала в жизни Немезиды больным местом. Резкая смена её настроения, грубость и в то же время навязчивая дружба не давали покоя. Каждый вечер, ложась в постель, Немезида вспоминала то, о чём поведал ей Рик перед своей смертью. Каллисто убила четырёх сокамерниц. Если это правда, то у девушки есть веский повод для страха. Но был ли у парня смысл врать?
Вскоре от недосыпания, недоедания и эмоционального потрясения у Немезиды случился обморок. Её доставили в лазарет, где Офелия незамедлительно приступила к осмотру девушки.
– Четыре дня в тюрьме, а уже обморок, – проговорила медсестра, светя в глаза Немезиды ярким лучом фонарика. – Я же говорила, что мы с тобой часто будем встречаться, – она что-то отметила в своём планшете и начала копаться в чемодане с инструментами.
Немезида тяжело вздохнула и опустила голову на кушетку. Лежать на твёрдой поверхности было неудобно, но голова кружилась так, что девушка не могла даже сидеть. Сквозь туманную пелену она смутно видела светло-бирюзовые стены небольшого уютного кабинета, пропитанного запахом нашатыря и прочих лекарств, и множество зелёных растений. Здесь тоже не было окон, и отсутствие солнечного света уже начинало раздражать Немезиду. Становилось ясно, почему у всех заключённых такая бледная кожа.
– Странная тюрьма, – хриплым голосом произнесла девушка, с трудом открывая глаза. – Мы живём в хоромах, едим до отвала, спим сутками. Не думаю, что это только из-за «Сотни». Какие ещё кошмары скрывает мистер Каганер в своей психбольнице?