— Сами отправляют нас на миссию, а потом не знают, что с этим
делать, — сердито фыркнула Хината. — Где вообще были командиры эти,
когда мы там нелюдь уничтожали?
— Да известно где — они из штабов не вылазят вовсе.
— А, им бы самим бока на углях погреть! Сволочи! Ну, скажи,
Итачи, куда Дайкаге-сама смотрит? Эти командиры вон до чего
докомандовались — южане эдак еще месяца через полтора уже и до
Конохи дойдут! Чтоб им пусто было!
— Да, не дело. Мы проигрываем раз за разом.
— Отступаем, — спокойно поправил Итачи.
— Да какая разница?!
— И сам Дайкаге хорош, чтоб его! Принесет мир, твердят святоши.
Их бы вот сюда вместе с нами, посмотрели бы они на этот треклятый
мир!
Учиха не стал спорить, позволив своим бойцам выговориться.
Только попросил пару человек все же сбегать за кубышкой с амазаке.
Глиняный горшок со сладким саке пришелся как нельзя кстати. Пусть и
без алкоголя, но сладкий напиток помог расслабить отряд. Для многих
из них сегодня было первое сражение, первая смерть. Пусть они и
шиноби, но не каждый легко примет пережитое. Мать готовила Итачи к
подобному с детства, но не у всех такие родители.
— Короче, я вас понял, — опустив алюминиевую кружку, решительно
сказал Итачи, когда проклятия товарищей на головы всех и вся начали
повторяться. — Давайте так. Вы знаете, кто моя мать и кем она
приходится Дайкаге-сама. Значит, предложение такое. Пишем письмо
ему.
— О, точно! Наваки, давай еще и через тебя до него попробуем
достучаться!
— Хорошая идея! — с жаром поддержал Сенджу. — Тентен, у тебя
точно есть свиток, давай сюда! Сейчас я все им выскажу!
Отряд с возбуждением накинулся на предложенную идею, выплескивая
на бумагу накопившиеся негодование, гнев, страх. Все то, что Итачи
не позволял им пережить и осмыслить весь день, заставляя работать,
выйти из опасной зоны и выполнить миссию, сохранив свои жизни. Все,
как учил его отец. Искусство гендзюцу, для которого не нужна чакра.
Вообще-то это все рассказывали и в школе, и должны были научить в
академии, но не все усваивают уроки легко. И не все умеют применять
их в жизни сразу. Итачи тоже не был в этом хорош. Этот день его
очень вымотал духовно.
Уже в сумерках, дыша свежим воздухом, он бездумно смотрел в
чистые, покрытые мириадами звезд небеса. Насладиться несколькими
минутами перед отбоем в тишине — истинное блаженство, которого его,
впрочем, быстро лишили.