— Гм. Слышал я что-то от Цунаде, но без подробностей, — поскреб
подбородок Кизаши, намекая, что неплохо было бы ему пророчества эти
пересказать.
— Это пророчества Огама Сеннина.
— А, ну да, как я мог забыть. Пророчества — это либо Хакуджа
Сеннин, либо Огама Сеннин, — всплеснул руками Харуно. — И что он
там напророчил?
— Однажды Джирайя возьмет ученика, который станет вестником
великих изменений в мире шиноби, — заложив руки за спину, ответил
я. — Он принесет миру спокойствие или уничтожит его.
— Слушай, сенсей, а жаба не могла пророчества более четко
формулировать? — нахмурившись спросил Кизаши. — У тебя это как-то
лучше получается.
— А что неясного? Один ученик так и не стал учеником, — Нагато,
как и вся троица из Амегакуре даже не виделась, скорее всего, с
Джирайей. — Хотя второй его ученик смог дожить до наших дней, и он
даже подходит по параметрам, но он заметно ослаб. А третьему
ученику так и не суждено оказалось появиться на свет. Зато родился
Наваки. Он сын и ученик своего отца, Харуно.
— Ох, ками вот сейчас все стало предельно ясно, — не скрывая
сарказма, заявил Кизаши. — Но я не ками, так что ничего не
понял.
— Ну, хоть главную мысль уловил? — посмотрел я на Харуно. —
Ученик Джирайи либо принесет миру спокойствие, либо уничтожит его.
Значит, скоро мир придется успокаивать, а, значит, он будет очень
беспокойным перед этим. Либо нам нужно подготовиться к уничтожению
мира. И лучше подготовиться к уничтожению мира в целом, а не только
мира шиноби. В любом случае одно из двух. Как видишь, пророчество
Гамамару предельно ясное.
— С такой точки зрения-то - конечно, — с усмешкой ответил
Кизаши.
Я тоже улыбнулся, но веселья при этом не испытывал ни капли.
Пророчества всегда туманы. И мои, похоже, будут становиться такими
же. Недавно ведь Гурен прямо просила предсказать будущее. И пусть
сама ситуация была даже в чем-то забавной, но не забавно то, что я
не мог ничего сказать ни ей, ни другим ребятам о будущем, потому
что оно для всех них уже радикально изменилось. Только про трех
нинкен у Ханы вспомнил. Ну, и про календулу придумал. Уверен, скоро
Гурен это понадобится. С ее любовью к уходу за собой скорые
подростковые проблемы с кожей придется чем-то решать, почему бы не
календулой?
В остальном же я не могу им предсказать уже ничего, пожалуй.
Геньюмару жив, и захватывать его тело я не планирую, так что будет
жить и дальше при доле везения. Итачи мой сын, а не Фугаку. А сына
Фугаку, Сайзо, вообще не было в планах. Однако даже в таких
условиях, когда многое уже не похоже на то, что я помню, все же
кое-что предугадать можно с предельной ясностью.