Если сначала Кира считала, что ловко избегает внимания Защитника, то сейчас вдруг осознала: «Дело в нём самом. Это с ним что-то не так. А ещё стоит быть честной и признаться, теперь мне будто бы чего-то не хватает…» – охотница с горечью отметила, что испытала не что иное, как укол глупой ревности, невольно позавидовав той, которая сможет себе позволить принять частичку огня Защитника.
Танцевать совсем расхотелось, а возникшее было веселье от того, что раскусила парней, вмиг угасло.
– Ну так что? – поторопил Пасита. – Продолжаем или расходимся?
– Все светские танцы такие унылые? – вместо ответа спросила Кира. – В них нет ни жизни, ни огня… – говоря это, она непроизвольно сделала несколько шагов навстречу, пытливо вглядываясь в лицо Защитника. – То ли дело тогда на празднике, – тень улыбки коснулась губ. – Я не смогу забыть, как ты управлялся с бревном. Никогда раньше подобного не видела, и… это было потрясающе! А теперь мы напоминаем кукол на верёвочках. Знаешь, таких, что показывают в ярмарочных балаганах? – охотница состроила постное лицо и, выполнив пару нарочито дурацких движений, отвернулась к ряду огромных, от пола до потолка, окон. – Неужто такое, и правда, танцуют во дворце на праздниках? Если так, то я еще меньше хочу попасть на этот самый маскарад…
– Понимаешь, Кира, – вздохнул тин Хорвейг, и его слова звучали тихо и ровно, так, что разместившиеся у стены курсанты задержали дыхание, прислушиваясь к каждому. – Огонь и жизнь заключены в самом танцоре. Хочешь покажу?
Он вдруг оказался совсем близко, и говорил так проникновенно, что охотнице едва удалось совладать с мурашками, норовящими пуститься в забег по телу.
– Расслабься, – шепнул Пасита в самое ухо, запуская пятерню под волосы у виска. От этого простого прикосновения Кира ощутила волну острого удовольствия, прокатившуюся по коже.
Музыканты словно по команде заиграли, но совсем иная мелодия разнеслась по залу.
Переходящие один в другой дерзкие переливы то и дело сменялись ритмичным частым постукиванием и превращались в трель, вызывая безудержное желание сорваться с места.
– Слушай музыку, – уверенная рука Защитника легла на талию. – И меня.
Тин Хорвейг бесстыдно прижал Киру к себе, и тут же отпустил, повинуясь мелодии. Повёл по залу, поначалу тихо считая шаги, потом подсказывая движениями. Охотница, привыкшая к нему как к наставнику, все понимала без слов.