Кто-то взял трясущуюся руку девушки и опустил вниз, от дверной
ручки. Лин отвлеклась от ожидания худшего и посмотрела на рядом
стоящего человека. Глава кивнул девушке, когда замок за дверью
щёлкнул. Прежде, чем Лин успела шелохнуться, маг проник в дом и
вновь запер засов. Даже Халстрога в этот момент посетило плохое
предчувствие. Девушка изо всех сил старалась вести себя прилично,
но уже была готова закричать и пробить проход в стене.
— Лин Фрей, я должен предупредить, тронешь моего ученика, и я
тебя не пощажу, — раздался строгий голос главы.
Только после серьёзных слов мага, подкреплённых аурой, дверь
открылась. Лин дрогнула и вошла в тёмное помещение. На полу лежало
скрюченное тело, которое слабо напоминало человека, одна рука
продолжала тянуться к окну. Одежда местами сгорела, кое-где
виднелась тёмная слизь и ожоги. Лин сделала пару шагов в
направление девочки и упала, что совсем не помешало двигаться
дальше.
Ничего не видя, кроме ученицы, девушка придвинулась к телу.
Трясущиеся руки бережно приподняли растрёпанную голову и замерли.
Лин тихо заскулила, но ничего хорошего этот звук не предвещал.
Учитель смотрел на изуродованное лицо любимой ученицы и старательно
придумывал, кого покромсать на кусочки.
Щеки и лоб имели царапины и ссадины разной давности, на шее
новые ожоги перекрывали старые. Из глаз пролегли грязные дорожки от
слёз, но их было такое количество, что казалось, лицо пытались
умыть. По скулам из ушей стекала кровь и капала на руки, ободранные
руки ребёнка. Спутанные в один большой колтун волосы стоило коротко
обрезать, хотя местами огонь уже успел подправить причёску.
Лин, чуть касаясь, осмотрела тело Ханбёль и ужаснулась
количеству травм. Красивые руки девушки остановились на запястьях,
под всхлипы быстро переместились на шею. Пульс всё-таки нашёлся, но
едва прощупывался. Всё тело девочки горело, а сердце с трудом
подавало признаки жизни. Лин крепко прижала ученицу к своей груди и
обернулась к виновнику.
Хае сидел на ступенях лестницы, чуть скрываясь за своим
учителем. Глава излучал подавляющую ауру, так как не мог
предугадать действия Лин. Ярость, что бушевала с самого первого дня
прибытия в Монастыре, могла вырваться наружу. Девушку всегда
сбрасывали со счетов только из-за тихого поведения. Такое состояние
ученицы могло стать началом конца доброй и спокойной Лин.