- Ты никогда не пробовал ничего из этого?..
Монстр молча покачал головой, заглядывая в мои глаза с какой-то странной эмоцией, словно ему нравилось то, что он чувствовал сейчас, отчего его огненные глаза сияли не привычным обжигающим огнем, а теплым ровным светом, который может согреть, не причиняя вреда.
- Чем же тогда питался все это время?
- Зверям не нужно ничего кроме мяса.
Хотелось поморщиться от тех картин, которые пронеслись в моей голове, где он ел, словно хищник –сырую живую плоть, отчего то не сомневаясь, что так оно и было на самом деле.
- Ты никогда не жил среди людей?
Я отступила от него назад, замечая, что его ноздри снова затрепетали и зрачок ожил, словно он уловил что-то вкусное для себя во мне, что, впрочем, уже не было неожиданностью.
- Не люблю людей. Они лживые, - отозвался монстр приглушенно, вслед за мной делая шаг вперед и явно не собираясь отпускать мысль, которая крутилась в этой хищной голове и начинала меня откровенно пугать тем, как он крадучись приближался ко мне теперь, делая это так, словно пытался загнать в ловушку и накинуться. Снова.
- Никогда не говорят правду. Обижают тех, кто слабее их. Жестокие и ради собственной выгоды совершают поступки, которые никогда бы не пришли в голову зверям.
- Стоит напомнить, что я тоже человек? - выгнула я бровь язвительно, глядя только в его глаза, где огонь разгорался хоть и медленно, но весьма целенаправленно и я боялась, что сама подлила масла в его жар.
Губы монстра чуть дрогнули в улыбке.
- Ты – другая. Глупая. Наивная. Чистая.
- А еще искренне ненавижу тебя!
- Это пройдет со временем.
Хотелось фыркнуть ему прямо в лицо, показывая, чтобы он даже не надеялся на это, вот только сделать это не было шанса, потому что крошечное пространство дома закончилось ровно за моими ногами, упираясь краем лежанки.
Черт! Только не это!
- На твоем месте я бы не питала особых надежд, что я прощу убийцу своей семьи! - почти прорычала я, видя, как в глазах монстра словно вспыхнуло что-то возбужденно и восторженно. - Я скорее умру, чем…
- Не умрешь! Я не позволю!
Он подался вперед, пользуясь тем, что теперь я не могла больше отступать, касаясь моего лица пальцами, заскользив по скулам горячими чуть шершавыми подушечками и приподнимая голову за подбородок, чтобы проурчать:
- В тебе говорит боль и ярость, но они не вечны. Когда все утихнет, ты поймешь, что в глубине тебя есть другие чувства по отношению ко мне.