Вдоль стен располагались знамёна культа – изображения чудовища с
телом ворона и головой козла на фоне красной пентаграммы, а между
ними стояли те же солдаты в чёрной как смоль броне с громадными
пиками и алебардами.
Один из проходов вёл мимо пыточной, куда даже Патриарх с
магистром старались не заглядывать. Паразиту же, сидя на мыске
ботинка хватило и тех криков, что доносились оттуда. Даже в родном
лесу, когда волки разрывали на части лося, он не слышал столь
ужасной агонии.
Далее, этаж за этажом, процессия встречала на своём пути
прислужников тьмы – закутанных в чёрные балахоны стариков и самых
низших представителей культовой иерархии – ничтожеств.
История этой касты очень мутная. Каждый культист выше уровня
«зверь» обязался принять часть природы Аммаста – стать нелюдем. Те,
для кого принятие «дара» заканчивалось неудачно – теряли
чувствительность к тельму – силе пронизывающей всё живое и
отбрасывались без возможности подняться на нулевой уровень –
ничтожества – человека, который не открыл в себе путь Тельмуса.
И мало им этого, ничтожествам (по крайней мере только в этом
культе) отрезали ноги по пояс дабы ни один из них не мог даже
физически стоять выше самого слабого из принявших «дар».
– Эта дверь…
– За ней лаборатория, магистр. – сказал Патриарх и толкнул
стальные ворота.
Рене раскрыла рот от изумления. И было от чего.
Тысячи малых и больших труб несли зелёную прозрачную жидкость,
вырастая из пола и поднимаясь к потолку, вдоль которого они
соединялись единым пучком. Подобный трубопровод, аналога которому
не было даже в столице ни одной из империй, работал исключительно
ради одной единственной капсулы в центре комнаты.
Сотни служителей, в десятки раз больше ничтожеств, что несмотря
на всё, оставались верными Тёмному Богу веруя, что тот наградит их
сильными и крепкими телами после прихода в этот мир, носились по
залу, проверяя показатели на счётчиках давления, руками исписывая
многотомники исследовательских отчётов и документаций и
перетаскивая различные колбы с зельями и снадобьями туда-сюда.
– Идём. Я покажу его тебе. – сказал Патриарх и взял
обескураженную культистку под руку.
Подойдя к капсуле диаметром пять метров и три в высоту, мужчина
протёр запотевшее стекло на уровне чуть выше своей головы.
Через мутную поверхность сосуда стало видно лицо половозрелого
мужчины лет двадцати пяти. Проведя рукой по стеклу, Патриарх
выставил на всеобщее обозрение тело целиком.