А вот про деда было важно два момента. Он либо поехал кукухой на
старости лет, либо считал, что я справлюсь и с обычными долгами, и
с преступным счетчиком, да еще и с тайной отца разберусь. То есть
верил, что я смогу стать сильным, что какие-то способности рода
передались мне. Проблема в том, что я их пока не ощущал. Даже
стрессовая ситуация на приеме у стоматолога чудесным образом не
включила во мне какую-то суперкнопку. В общем, надо копать и в этом
направлении.
И второе, пусть так себе утешение, но чувство вины за смерть
деда подотпустило. Все же не геройски он погиб в обмен на мою
жизнь, а, понимая, что осталось недолго, замутил какую-то хитрую
многоходовочку. Эх, как же все-таки обидно, что пропал его
дневник.
— Матвей, денег немного, поэтому давайте строго по списку, —
продолжал гундеть Захар, — И главное, сразу же, как сдадите трофеи,
забери деньги у Гидеона, а то пропьет.
— Хорошо, что-то еще я должен знать? Судебные приставы?
Военкомат? Безумная невеста, с кем меня обручили в детстве? Никто
меня не ищет? Проблем откуда ждать?
— Да, вроде нет, — управляющий задумался и поскреб лоб крюком, —
Такого мне не ведомо. Но, спасибо, что напомнили. Надо посылку одну
забрать с почты. Гордей ее давно ждал, но не успел. Квиток сейчас
принесу.
Всю дорогу Гидеон молчал и хмурился, хмурился и молчал. Или
обиделся на Захара, или не нашел чем опохмелиться. На вопросы
отвечать отказался. И хоть как-то ожил, только когда проезжали мимо
одной из безымянных деревень со стоящим на обочине священником.
Ожил только, чтобы пробурчать что-то матерное и трижды плюнуть в
окно. Демонстративно, но хорошо, хоть не всерьез.
Что-то не так у него с церковью, но ожидаемо, этот вопрос он
проигнорировал, лишь ускорил дребезжащую «буханку». Я пожал плечами
и присмотрелся к нему новым взглядом — у него тоже была аура.
Фонило сильнее, чем от Захара, но до азиаток он не дотягивал.
Совет Дантиста работал, вздохнуть, моргнуть, настроиться и
вуаля. Начинаешь замечать в человеке внутреннюю силу, потом как бы
отпускаешь, аура вокруг человека исчезает, а силуэт больше не
блюрит.
За окном потянулись поля — ровное однотонное полотно, от
которого начало клонить в сон. Спасала только отработка навыка
определения силы. С первого раза получилось, конечно, не очень, да
и картинка с Гидеона передавалась немного рваная. В голове
побледнее, в груди поярче — можно было списать на похмелье, типа
душа горит, но чувствую, что непрост Гидеон, очень непрост.