В первом зале была стойка ресепшн, за которой на всю стену
висела карта Российской империи. И империя была сильно больше, чем
та, которую я совсем недавно покинул. По карте как-то сильно много
мы влево прихватили. Финляндии не вижу, Польша нашими цветами
закрашена, дальше только Австро-Венгрия и Германия, а снизу
Кашгария, Монголия и Маньчжурия, и никакого Китая.
Что-то всколыхнулось из школьных воспоминаний на тему
дореволюционных размеров России того мира, но могу и ошибаться.
Помимо разноцветных губерний, на карте были и черные места,
причем довольно крупные. Самое большое черное пятно, подписанное,
как Енисейская губерния, не просто делило страну пополам, но
выгрызло огроменный кусок из карты. Слева, в мозаике из мелких
кусочков, где даже названия губерний не помещалось, тоже были
черные пятнышки. Там, где Волга впадала в Каспийское море, в районе
Новгорода и где-то под Воронежом на Доне. Складывалось впечатление,
что к рекам у разрывов какое-то особое влечение.
Хотел спросить у Гидеона, но он, покивав каким-то бойцам,
сидящим на лавке у противоположной стены, потащил меня в следующий
зал. Где было шумно и больше народа. Только попроще и помоложе, ни
брони, ни оружия, только цепкие взгляды, напомнившие мне
спекулянтов с Арбата.
С одной стороны комнаты было несколько закрытых дверей с
табличкой «Служебное помещение» и четыре окошка касс за решетками,
одна с вывеской «Прием» и три с надписью «Выдача».
В углу у окна несколько столов со старыми телефонными
аппаратами, такие, что надо было крутить ручку, кричать в одну
воронку, а слушать из другой. Возле каждого телефона дежурил
местный аналог офисного клерка в форменной кепке, подтяжках и
длинных черных манжетах на руках. Когда один из аппаратов зазвонил,
паренек выслушал, что-то уточнил, записывая, а потом понес бумажку
своим коллегам, стоявшим возле стены.
А я в очередной раз присвистнул. Черную стену превратили в
огромное информационное табло, где мелком были исписаны десятки
строк и столбцов. Получивший бумажку клерк, ловко подхватил
стремянку, которая на колесиках скользила вдоль стены. Забрался
наверх и прокатился примерно до середины, а потом мелком зачеркнул
текст в одной из ячеек и рядом написал: «Сестры Кравец».
Со стороны ресепшена раздался звонкий удар в колокол и послышались
вялые аплодисменты.