Либо боксер выступал в самом легком весе, либо призраки теряют
часть объема, но этот был не особо крупным. Видно, что крепкий, но
тело скорее, как у подростка лет четырнадцати. Купцы притихли, а
потом возбужденно зашушукались: «смотри, смотри, это Никифоров по
прозвищу Муха».
Даже без телесной оболочки прозвище ему подходило.
Действительно, какой-то шебутной и нескладный, не порхает как
бабочка и жалит, как пчела, а вот именно, что муха. Боксер, не
обращая внимания на свидетелей, потянулся, будто просыпаясь, размял
шею и начал разминку. Легкий спарринг с невидимым противником, бой
с тенью из пара. А вот это уже было интересно.
Это был какой-то неправильный бокс. Не тот старинный английский,
где джентльмены крутят кулачки перед носом.
Призрак, разгоняя клубы пара, выдавал какие-то сумасшедшие
связки — кулак, локоть, колено. Никифоров вертелся как ужаленный,
разбрасывая тычки и затрещины во все стороны, будто участвует в
массовой драке. Удар кулаком в одну сторону, резкая затрещина
локтем в другую, неожиданный пинок за спину. Разворот и по новой. Я
даже не знал, что кулаком можно так бить — в док, за спину.
Мда, совсем неправильный бокс и какая-то неправильная муха.
Скорее овод какой-то или цеце. Представить такое на ринге я не мог,
а вот в исконно русскую забаву помахать кулаками стенка на стенку,
Никифоров бы не только вписался, но и вышел победителем. Бездумным
махачем тут даже не пахло, все движения четкие, резкие уклонения,
явно рассчитанные до миллиметра и отточенные годами.
Где-то в коридорах послышалась возня, громкие шаги и лебедячий
приторный голосок администратора. Призрак замер, на прозрачном лице
довольно натурально промелькнул целый спектр эмоций: от удивления
до раздражения и последующей ненависти. Но, когда скрипнула дверь,
запустив поток прохладного воздуха, призрак исчез, растворившись в
воздухе. А я закрыл глаза, продолжив дремать.
— Господа, закрывайте дверь, — пробухтел пухленький купец, —
Сквозит же.
— Сдристнули отсюда, быстро, — прозвучал грубый голос от входа,
потом недовольное бормотание и звонкие шлепки босых пяток по
влажному полу.
Я открыл глаза, пытаясь сообразить, кто буянит и относится ли
это и ко мне тоже. С местным криминалом я уже знаком был, про нравы
дворян пока только начитан из прошлой жизни, и полной картины, как
ведут себя сильные миры сего и те, кто с ними встречается, у меня
не было.