— Тогда я тебя удивлю — сегодня
четырнадцатое января, так что, самое время отметить Старый Новый
Год, — торжественно сообщил мне Никита.
— Все понятно. То-то мне в дверь
тарабанили с утра пораньше! Наверное, посевать приходили. Лень было
из-под одеяла вылезать уши надрать хулиганам малолетним.
— Что-то не вижу особой радости на
твоем лице, — нахмурился Чернов. — Ты что, не уважаешь этот
праздник?
— Да как-то не особо, — пожал я
плечами. — У меня в семье не отмечали Старый Новый Год.
— Тогда самое время вводить новые
традиции. Мы с Настей этот праздник отмечаем уже третий год, вот и
ты с нами теперь будешь в компании.
Похоже и в самом деле придется ехать.
Если уж Никита что-то вбил себе в голову, то просто так не
отвяжется. Хотя... почему бы и в самом деле не покататься с горки?
Когда я в последний раз вообще делал что-то подобное? В школе
вроде. Даже так сразу и не вспомню в каком классе. Да, наверное,
нужно съездить, хуже от этого точно не будет. Если сегодня уже
четырнадцатое января, то самое время понемногу приходить в себя,
иначе дело может плохо закончиться. Не то, чтобы я опасался уйти в
запой или еще какая подобная хрень, но без дела валяться в постели
и хлестать пиво с чипсами, тоже хорошего мало — такое занятие для
здоровья пользы точно не принесет и настроение особо не
улучшит.
— Настя с тобой приехала?
— Да, внизу в машине сидит. Я ее там
оставил потому, что примерно такой срач и ожидал увидеть у тебя в
квартире. Ее нежное женское сердце могло не выдержать подобного
зрелища.
— Вот только не надо мне здесь
рассказывать о нежных женских сердцах, окей? Мне кажется, что у
некоторых барышень там вместо сердца кирпич. Может быть даже не у
некоторых, а у всех.
— Ну, ты не обобщай, — погрозил мне
пальцем Чернов. — У тебя частный случай, скажем так —
индивидуальный.
— Как знать. Когда моя полька на
лечение уезжала, я тоже не думал, что у нас с ней скоро все
закончится, а оно видишь, как бывает.
Никита посмотрел на меня как на
тяжело заболевшего человека, требовавшего хоть какой-то помощи и
участливо спросил:
— Макс, может быть я лезу не в свое
дело, но я должен у тебя кое-что спросить — у вас с Островской все
было настолько серьезно? Просто ты уж слишком остро реагируешь на
всю эту ситуацию.
Хороший вопрос. Действительно, а
насколько серьезно у нас с ней было? Если уж говорить начистоту, то
никто никому ничего не обещал, так что с чего я вообще на нее
злюсь? Ну да, конечно Островская еще та сучка, но она и не клялась
мне в любви до гроба и всякое такое. Да и я, честно говоря,
жениться на ней не планировал, ну а секс и любовь — это вещи
все-таки разные.