Сегодня его самого ждал сюрприз. Сначала он уловил ни с чем не сравнимый, умопомрачительный запах оладий. Тот, что знаком с детства, его невозможно спутать с чем-то иным. Пару раз местные повара пытались воссоздать угощение из его детства, но все было не то и не так. Михаил шел на этот запах, словно загипнотизированный
Но застыл в дверях кухни, обнаружив там ангела. Впрочем, ангел этот был порочный. С туго заплетенной косой, босая, Маша что-то тихо-тихо напевала себе под нос. И даже пританцовывала в такт воображаемой музыке. Короткие шорты обтянули ее округлую попку и подчеркнули тонкую талию. Когда же она повернулась, под прозрачной блузкой стали хорошо различимы очертания высоких, манящих холмиков грудей.
Михаил нервно сглотнул.
Он не поверил, что перед ним Маша. Девушка, которую он меньше суток назад назвал ребенком. Сейчас в ее облике не было ничего детского. Длинная коса и отсутствие макияжа только подчеркивали ее природную сексуальность. Михаил словно увидел бриллиант, спрятанный в ничем не привлекательной, простенькой серенькой раковине. И почувствовал себя если не ослом, то уж точно каким-то иным парнокопытным. Ведь вчера Майкл явно намекнул, что Маша далеко не малышка. Но он, Михаил, отчего-то отказался в это верить.
Сейчас он сам убедился в правоте друга. И не мог отвести глаз от красавицы, колдовавшей в его кухне. Он даже забыл об оладьях, да и вообще о завтраке.
Маша тоже выглядела растерянной. Не зная что сказать, она прикусила нижнюю губу, и это жест получился до того интимным, что Михаил едва не застонал. Но тут он поймал взгляд Маши, рассматривавшей его грудь, и потуже запахнул халат.
— Что ты делаешь здесь? — спросил он неожиданно хрипло.
— Готовлю завтрак, — Маша улыбнулась, и ее лицо стало еще более хорошеньким. Если такое вообще возможно. — Ты ведь все еще любишь оладьи?
Михаил кивнул, с трудом отводя взгляд, чтобы не пялиться на длинные ножки собеседницы. Или ее грудь. Или ее нереальные глаза, сегодня утром сиявшие нереальным светом.
— Для этого есть повара, — сообщил он, направляясь варить кофе.
Это он делал сам каждое утро. Лично. Кофе-машины искажали чистый вкус напитка, а растворимый Михаил не пил вовсе.
Маша заметно растерялась. Но все же собралась с духом и возразила:
— Оладьи лучше есть свежими, а не разогретыми. К тому же я все равно встала и не знала чем заняться. Так ты будешь завтракать?