А ведь бедноватая него квартирка в одном помещении. И
какая-то грязноватая. Еще и снимает, наверняка. Не своя
собственность. Как он живет совсем, бедолага, не из нищих,
надеюсь?
Откуда-то в голове имелась информация, что в ней остались
сведения о жизни рецепиента и я могу ими воспользоваться. Что же…
Быстренько поискал в памяти. Бог же не простачок, не оставил его
без знаний об этой эпохи?
Ага, вот этот пласт воспоминаний. И какой большой! Ну,
память — это не книга, ее по странице читать не надо. Погрузился и
в сию минуту все узнал.
Звали его теперь Андрей, хм, Георгиевич. Унифицировали под
этот век. Фамилия та же — Макурин. Уроженец Тверской губернии, из
дворян, ха, имений наследственных имуществ теперь не имеет, хо!
Оказался снова в Санкт-Петербурге, только уже в столице.
Значит, из обедневших дворян. М-да. С низов пойдем. Но
спасибо, еще не из крепостных крестьян. Тогда бы уже вообще
атас!
Так, а в Санкт-Петербург зачем приехал? Посмотрел мозговые
данные, почесал тыковку. С одной стороны, семнадцать лет, дворянин,
неплохо обучен, причем, не только чтению и письму, но и, как
благородный недоросль, шпаге и пистолю, управлению поместье и
командованию полэскадроном. Ухаживанию девиц? Нет, этого не
спроворен. Но это уж я сам. Нехитрое это дело, детей делать. И,
может, черт возьми, хоть в этой эпохе женюсь!
С другой стороны, негатив состоит в том, что все это
теория, пусть неплохая, но все же. Андрей Игоревич еще по прежней
жизни познал, сколько молодых людей ломались на этойдорогеот теории к практике. И хотя он сам не
салага, но все в жизни бывает. Так что не говори гоп!
И самое главное. Егорецепиентоказался в столице не только карьеру делать, а по печальному
поводу. Холерная эпидемия, проходящая в том числе и на Тверской
губернии, погубила и его родное сельцо. Умерли почти все — пахотные
крестьяне, дворовые,немногочисленные свободные. Погибли и их
господа, родители Андрея Георгиевича — отец Георгий Степанович,
мать Клавдия Мироновна, малолетние дети их Петр, Степанида и
Сергей. Один только старший сын чудом уцелел и по соизволению
губернатора и по уложению высочайшей инструкции был отправлен в
Санкт-Петербург, в комиссию по уложению, которая должна была
помогать пострадавшим малолетним дворянам в их жизни и в
карьере.
Самому Андрею Георгиевичу в очередь назначено через месяц.
Но он знал от таких же, как он, бедолаг, что в основном недорослей
из-за их благородства не достают, если бумаг не достают, верят на
их дворянское слово, а потом отправляют в императорскую армию,
младшими офицерами, или, если нет военного образования и
солдатского стажа, вольноопределяющими. Те же солдаты, но с
пламенной надеждой в скором производстве в офицеры.