Уже другим тоном, более спокойным, сказал:- С
батюшкой твоим мы много повоевали с французом. И он меня спасал, и
я его из передряг вытаскивал. Настоящая дружба была
мужская!- Да, батюшка мой не раз сказывал. Только о
том, что вас, ваше высокопревосходительство, он спасал, он не
говорил. А вот то, что вы его спасали и в рукопашной схватке и на
скором конном галопе постоянно упоминал. Если бы не вы, то и я бы
не был на этом свете!Это он сейчас вовремя добавил, да
еще со слезинкой в голосе. Вон как Подшивалов замер в
воспоминаниях. Все это правда, хотя бы из памяти рецепиента. Только
ведь и правда бывает разная. От одной гордишься, от другой скорбью
страдаешь. Вот этой доблестью наполняешься. Может, попробовать
отдать, вроде бы самый раз!- Ваше
высокопревосходительство, раз уж покойный мой батюшка не смог
отдать презент, позвольте мне! -элегантно поклонился в просьбе
младший Макурин.Семен Семенович Подшивалов даже
закряхтел. То, что сын старого друга дарит небольшой подарок в виде
пистоля, претензий не вызывает. Но не на Комиссии же! Его
императорское величество августейший НиколайIи без того на днях громко ругался и бранил за вздоимство.
Правда, без имени, что означало, он еще не готов кого-то разнести в
пух и прах. А теперь, получается, он сам дает конкретное
имя.- Нет, я пожалуй, того, не возьму. Оружие,
конечно, не может быть взяткой, но всему свое место. А он все-таки
настоящий честный российский военный! Хотя,
разумеется...Старый генерал еще перемалывал торопливую
и, надо сказать, довольно испуганную мысль, а Андрей Георгиевич уж
доставал из сумку пистоль и кобуру с портупеей.От
этого думы председателя Комиссии быстро изменились. Пистоль был
явно не новый, даже на первый взгляд было ясно, что им не раз
использовались. Но хозяин его был аккуратист и настоящий военный,
постоянно чистил и смазывал свое оружие, не давая ему покрываться
слоем порохового нагара и оружейной грязи. Именно поэтому он все
равно оставался элегантным и даже изящным. Разве ж это
взятка?Конечно, в женские руки, кхе-кхе, его лучше не
давать, но в мужские руки, привыкшие к оружию, пистоль просто
просился. Вот ведь прощелыга, как сумел его ловко
подцепить!Подшивалов нехотя протянул руку и пистоль
легко лег в нее, словно и не раз и не два оказывался в генеральских
конечностях. Ах как он прелестен и грозен! И золотой узор на нем не
только красив, но и беспощадно прекрасен. Нет, я не удержусь и
выстрелю!