"Вопросы, однако, есть. - Ольга шмыгнула в открывшуюся дверь, за
выходящей из подъезда молодой женщиной с малышом на руках.
Дверь в квартиру распахнулась, едва она нажала кнопку.
- Тебе чего? - Встретил ее вопросом крепыш в тренировочных
штанах. Волосатая грудь и наглые глаза довершили картину.
Разговаривать с таким, только время терять.
Вместо приветствия Ольга ткнула пальцем под кадык навороченному
хозяину и прошла в комнату, перешагнув через рухнувшее на пол
тело.
Крепыш, судорожно выпучив и без того круглые глаза, пытался
справиться с внезапной слабостью, лишившей его сил. Он сидел,
привалившись к стене, и едва мог вдохнуть глоток воздуха.
- Двери закрывай,- попросила Ольга. - Что? Не можешь? А когда
замок ставил? Смог? Ладно, давай поговорим.
Где документы Ивана Максимовича? Только не врать, иначе, прости
за грубость, яйца раздавлю.
- Хозяин без хозяйства,- хмыкнула она каламбуру. - Ну?
Приближенный к криминальным кругам, а потому враз понявший, что с
ним не шутят, и при всей миниатюрности ножки, обутой в остроносые
сапоги, угроза совершенно реальна. Опыт великая вещь.
Он молча ткнул пальцем на фибровый чемоданчик.
Ольга раскрыла потертый замок и увидела сложенные в прозрачный
пакет документы, лежащие поверх фотографии, на которой бравый
курсант, улыбаясь, держал в объятиях девушку, неуловимо
напоминавшую встреченную в подъезде молодую мамашу.
"Паспорт, мореходка". - Англоязычные документы с якорем и земным
шаром на обложке.
- Все? - Она угрожающе нависла над начавшим подавать признаки
жизни собеседником. Тот поднял слабую руку и прикрыл орган.
Оля уже было собралась выйти, но остановилась: "Нет, все же
учить таких надо. Иначе они весь мир под свою задницу упихают".
Нагнулась к криминальному гегемону и, проведя пальцем по плечу,
уперлась в соединение нескольких пульсирующих жилок. Хозяин
побледнел, глаза затуманились, и сквозь наползающее беспамятство
донеслись слова.
- Без руки проживешь, пособия по инвалидности сейчас хорошие. Да
и жена прокормит, если захочет. Ну, бывай, здоровья, извини, не
желаю. Незнакомка вышла, прихватив маленький чемоданчик, а
здоровяк, побледневший как мел, пытался ущипнуть ставшую внезапно
чужой и неподвижной левую руку.
"Может и жестоко? - Размышляла Ольга. - Ну, а старик, которого
выгнали умирать на улицу, без документов, это что, нормально? Дочку
трогать не стоит, все же мать. Да и понятно, здесь этот битюг все
решал. Нормально. Проживут. Не война".