- Но я же не наложница, - возражаю в ответ, но Ясмина молчит.
Ее хрупкие плечи подрагивают. И времени для разговоров, чтобы определить ситуацию, нет.
Я выхожу в длинный коридор и лишь успеваю заметить, как скрывается за углом белоснежное пятно. Ускоряю шаг, и атласная юбка издает нежный шелест, ласково касаясь кожи.
Можно ли расхаживать в полуголом виде по особняку или нет, не знаю.
Только заворачивая за угол в попытке догнать Багира, чтобы не навлечь обещанную Ясминой ярость, тут же сталкиваюсь с тремя женщинами.
Они ошарашено оглядывают меня, и их на лицах отпечатывается презрение.
- Ты что себе позволяешь?! Ходить по женской половине в таком виде запрещено! - выдает одна из них, и я понимаю, что она - главная, а две другие - служанки.
- Мне приказал господин Альми Арнара! - дерзко выдаю в ответ и смотрю ей прямо в глаза.
- Ах, ты бесстыжая тварь! - и горячая пощечина обжигает кожу до острой боли. - Как ты смеешь смотреть мне в глаза и перечить! Немедленно возвращайся к себе!
- И не подумаю, - гневно шиплю в ответ, делаю пару шагов по направлению к холлу, но крепкие пальцы перехватывают мой локоть и дергают назад.
- Мерзавка, к тебе обращается госпожа Амира, а ты игнорируешь ее приказ! - гаркает одна из служанок прямо мне в лицо. Ее мимика передает энергетику ярости и абсолютной ненависти.
Теперь я понимала, о чем говорила Ясмина.
Амира и вправду ненавидела всех наложниц, а еще больше их служанок. Все, видимо, потому, что не согласна смириться с тем, что одна из наложниц могла занять ее место. И это было бы навсегда.
- Отпусти, дура, - огрызаюсь в ответ и пытаюсь выдернуть локоть, но на помощь ей приходит вторая, и они тащат силой меня по коридору к комнате.
Пытаюсь освободиться от стальной хватки женских рук, но только еще больше в кожу врезаются шипами пальцы служанок. Одна из них хватает пятерней меня за распущенные волосы и тянет. На глаза рефлекторно наворачиваются слезы, но я приказываю себе не плакать. Адская боль пронзает тело, и с каждым приступом сильнее.
Не могут же они начать избивать меня?!
Или могут…
Ярким всполохом вспоминаются слова отца.
“Тебя перевоспитают… или убьют!”
Зажмуриваюсь. Лютой беспощадной бурей в душе поднимается ощущение жалости к себе. Но сжимаю зубы до боли в висках.
Нет! Никогда не сдамся!