«Видать, мужичок-то не простой». –
Подумалось мне, ловя в провожающих нас взглядах затаенный
страх.
Обойдя хозяйственные постройки, мы
вышли к задним воротам, где рядом с оседланным мулом стояли двое в
белых хламидах канцелярии с оранжевыми отметками слуг на лбу.
Мой провожатый остановился, и мы
вчетвером довольно долго стояли в тягостной тишине, пока не
появился квестор. Выйдя из дома, тот бодро прошагал к мулу, по пути
оглядев мой наряд и процедив: «Сойдет».
Мрачный мужик взял животное под
уздцы, и Фарон, взобравшись в седло, тут же тронул в открывающиеся
ворота. Писцы канцелярии двинулись следом, и я, не дождавшись
никаких команд и потеряв пару мгновений на раздумье, побежал за
ними.
***
В чем прелесть мула, так это в его
неторопливости. Эту нехитрую мысль я успел неоднократно повторить,
пока наш небольшой караван неспешно двигался по дороге. Мимо
довольно заунывно текли расчерченные как по линейке разноцветные
поля, зеленые рощи фруктовых деревьев и соломенные крыши редких
деревень. Со мной за все время пути никто не обменялся ни словом и
даже во время остановки на дневной отдых лишь молча бросили
половину ржаной лепешки. Куда направляется квестор Фарон, зачем
тащит с собой меня? Посвящать в эти вопросы неприкасаемого никому в
голову не приходило.
Ближе к вечеру на горизонте
показались красночерепичные крыши каких-то высоких строений, и по
тому, что мы двигались именно в этом направлении, у меня появилась
мысль, что именно там и есть конечная точка нашего путешествия. С
каждым шагом моя уверенность в этом росла, поскольку не только
люди, но и мул прибавили хода, да и выражение лиц моих спутников
говорило о приближении скорого отдыха, еды и прочих человеческих
радостей.
Наблюдения оказались абсолютно
верными, и вскоре мы уже входили в ворота большой виллы с
величественным двухэтажным господским домом и десятком разбросанных
по территории неказистых построек из беленой глины.
Меня отвели в одну из таких хибар и,
оставив краюху хлеба с кружкой воды, заперли до утра. Сказать,
чтобы я был расстроен, так вовсе нет. Копна свежего сена в углу и
его одуряюще-дурманящий запах говорили мне – жизнь прекрасна, а
когда я заглянул в крынку и обнаружил там вместо воды свежее
молоко, то чуть не заблеял от восторга. Никогда еще до этого мне не
приходилось вдыхать аромат только что скошенной травы, и это было
волшебно. Для меня, видевшего только вытоптанную землю, гнилую
солому и раскаленные на солнце камни, вытянуться на копне
ароматного сена было просто райским блаженством. В общем, я
наслаждался как мог, пока ел и пил, но стоило мне закончить как
усталость моментально сморила меня, повергнув в глубокий сон. Это
чудесное, безмятежное состояние, по моим ощущениям, продлилось
всего лишь один краткий миг, и коварное пробуждение тут же вернуло
меня обратно в суровую реальность.