Мой обостренный неведомой силой слух
воспринимает ее слова как чудовищный грохот обвала, разрывающий
барабанные перепонки. Хочется упасть на землю, заткнуть уши и
сжаться в позу эмбриона.
– Эй, ты чего, оглох что ли?! –
Горная лавина начинает понемногу трансформироваться в человеческие
слова. Вижу шевелящиеся губы и с трудом улавливаю смысл.
– Ты че пришел-то, есть хочешь? – На
широком скуластом лице появляются усталые морщинки.
Не в силах выговорить ни слова,
утвердительно киваю головой и получаю густо посыпанную солью
краюху.
– Так бы и сказал сразу, – ворчит
надо мной стряпуха, – а то мычишь как немой, кто тебя разберет.
Благодарно кланяюсь и заглатываю хлеб
большими кусками. Усиленная работа челюстями разгоняет головную
боль и понемногу проясняет мозги.
«Кажется, отпустило! – Облегченно
выдыхаю и, поблагодарив еще раз великодушную тетку, неспешно бреду
в сторону своего сарая. – Что теперь делать? – Стучит в висках
краеугольный вопрос. – Если меня отдадут Лириану, то возможности
отказать ему уже не будет никакой. Он бросит меня на ринг, где
придется убивать на потеху толпе, и где, рано или поздно, меня
выведут на чистую воду».
Несмотря на конкретный вопрос, Гор не
торопится включаться. Видимо, у него тоже нет готовых рецептов, и
мое сознание, пробираясь сквозь панические сполохи, находит пока
единственный выход: «Бежать!»
Вот тут сразу просыпается демон.
Куда ты собрался бежать, кретин?!
С твоей кастой тебя сдаст страже первый же встречный!
Его издевательская безапелляционность
бесит, и я зло кричу в ответ:
– Оскорблять, конечно, проще всего!
Может быть сам что-нибудь путное предложишь?!
Моя вспыхнувшая ярость тут же
наткнулась на встречный отпор.
А с чего бы это мне тебя спасать?
Я что-то не помню, чтобы ты принял протянутую руку дружбы.
«Дружбы?! От такой дружбы кони
дохнут!» – В сердцах ворчу про себя, совершенно позабыв, что любые
мои мысли для демона открытая книга, и его реакция не заставляет
ждать.
Значит, вот ты как! Кони, значит,
дохнут! Тогда выбирайся из своего дерьма сам. Ты же у нас такой
умный, а я подожду. Тысячу лет ждал и еще тысячу подожду! Буду
смотреть на твой изъеденный червями труп и повторять – а ведь мог
бы жить, глупец! Жить и радоваться жизни. Какой горький
урок!
Я уже понял, что сейчас лучше с ним не спорить и, шагая к своему
сараю, стараюсь думать лишь о том, как вытянусь на своей копне сена
и смогу, наконец, заснуть.