Меня поселили в мужском общежитии. На четыре корпуса для
работников мужского пола приходился один «семейный», куда нам
запрещалось даже подходить. Женщин в Ковене жило очень мало. В
городе был бордель, услугами которого пользовались все местные, и
мне его показали почти сразу после разговора с Телиусом Араньясом
по пути сюда.
От мысли, что придётся идти в бордель к таким же высоким
мужеподобным мясистым женщинам, какие ходили по улицам, накатил
очередной приступ тошноты. Я уже сомневался, правильно ли ответил
на вопрос Телиуса об отношениях с Катой.
С одной стороны, открыто связать себя с крайне наивной мягкой
простушкой — это очередное падение, к которому я пока не был готов.
Слишком легко и просто она сдалась, не продемонстрировав ни
характера, ни гордости. К чему мне такая пара? Кроме того, не
оставляла надежда, что среди местных найдётся перворождённая, по
такой же ошибке попавшая в этот убогий мир, как и я. С другой —
сжигать мосты было бы глупо, стоило попридержать девицу возле себя,
пока не определюсь.
Столовая в нашем корпусе располагалась на первом этаже. Её я
нашёл по запаху. Отвратительному запаху сгнивших овощей и рыбы,
которых вместо того, чтобы выкинуть, жарили на прошлогоднем
прогорклом масле.
Сглотнув горькую слюну, я зашёл в просторное и светлое
помещение. Лучше бы тут царила полнейшая темнота — в глаза не так
сильно бросалась бы убогость убранства. Люди вокруг ели зловонную
еду, некоторые делали это с аппетитом. Подавив спазм, я вышел вон и
направился в город. Должно же тут быть хоть одно приличное
заведение.
Отвратительный запах преследовал меня. Казалось, что он
доносился из каждой едальни и даже кондитерской. Найдя единственное
заведение, где пахло просто горелым, я заказал себе суп и пирог.
Еда была не особенно вкусной, но сытной и не вызывающей тошноты. Я
отметил, что здесь питались исключительно обычные люди, не имеющие
дара. Однако компания была для меня не важна. Наоборот, мне
хотелось побыть в одиночестве, самому справиться со свалившимся на
меня счастьем изгнания.
Работа начиналась только завтра, поэтому сегодняшний день стоило
потратить с толком. Рабочий график тут был следующий: четыре
рабочих дня, один выходной, затем ещё четыре рабочих дня, потом три
выходных. Мне предстояло трудиться в какой-то шахте или забое,
настолько секретном, что пришлось давать клятву о неразглашении
Архимагу.