
Командир со старшиной принялись
обходить строй. Они разглядывали бойцов спереди и сзади, проверяли
выложенное на плащ-палатку имущество, осматривали оружие.
В это исторически трудное время перед
строем нашей роты грустил ослик. Его отловили пацаны, которых
отрядили покорять Тринадцатый пост под командой товарища Старцева.
Ослика привели на построение, чередой поджопников убедили
присоединиться к сторонникам Апрельской Революции. После того как
он потерял бдительность, ему на горб загрузили бронежилеты,
какие-то коробки, какие-то ящики, матрасы, а затем сверху всей этой
горы имущества шлёпнули тело пулемёта ДШК (Дегтярёва-Шпагина
крупнокалиберный пулемёт). Ослик превратился в кучу барахла на
четырёх тоненьких ножках. Ничего другого не было видно, только
барахло и ножки. Мы стояли, Рязанов ходил, минуты слагались в часы,
а они в столетия. Строевой смотр - это занятие медленное и
рассудительное, его никак нельзя проводить быстро. Поэтому время
шло медленно, а ослик под грудой бронежилетов понурил гриву и даже
с ноги на ногу не переминался. Потому что если он хоть одну ногу
подогнул бы, то три другие непременно сломались бы от нагрузки.
В самый разгар нашего торжественного
мероприятия из строя вышел высоченный младший сержант Апаев. Он в
Термезской учебке был замкомвзводом, дрочил нас, молодых, приёмам
поведения в строю. Уж, кто-кто, а он точно знал, что из строя
нельзя пойти погулять просто так. Надо, как минимум, спросить у
командира разрешение. А ещё лучше бы покраснеть и заранее
приготовиться получить за этот вопрос в дыню.
Однако Апаев без разрешения вышел из
строя, подошел к ослику, принялся молча снимать с него всякие
военные тяжести и складывать прямо на грунт. Апаев родом из
Карачаево-Черкесии. Я ещё тогда подумал, что он соображает, какая
по ТТХ нагрузка на ослика допустима, а какая нет. В общем, пока
Рязанов со Старцевым заметили, что Апаев самовольно пошёл шляться
из строя, то пол ослика было уже разгружено. Никто из офицеров
Апаеву замечания не сделал. Видимо, все поняли, что он прав. Если
пользуешься скотиной, то не устраивай ей вырванные годы. Мера
должна же быть какая-то. Ведь мы не живодёры. Мы интернациональный
долг выполнять сюда приехали, а не над ослами издеваться.
Ну, то, да сё. Трогательная сцена с
флорой и фауной прошла. Апаев разгрузил с осла боеприпасы, вернулся
в строй. Все снова задумались о том, как обидно и больно течет
бесцельно проживаемое время, задрали глаза под потолок афганского
небосвода. Рязанов ходил, рассматривал комплектность имущества у
бойцов, считал матчасть. Он был очень сильно занят. А нам что было
делать? Зевать, разве что.