Вот так мы и прижились втроём на
Второй точке. В тесноте, как говорится, да не в обиде.
После хавчика Бендер попёрся на
Третий пост к Серёге Губину. Ну и я попёрся тоже. Раз уж не удалось
уговорить Хайретдинова, то решили отнести Серёге полную
полуторалитровую фляжку воды и большой кусок белого хлеба.
- Держи, братан. Чё с нами не пошёл?
Отпился бы там от души!
Серёга молча расстегнул пуговки внизу
штанины, закатал зелёную армейскую ткань и выкатил опухшую лиловую
коленку.
- Офиге-еть! Что это с ней?
- Вчера, как от последней воды на
подъём пошли, я поскользнулся на мокрой скале и упал. И ловил же
бинокль, чтобы не разбить. Коленкой в скалу приземлился, там
хрустнуло что-то. Думал – не дойду.
- А чё не сказал никому?
- А смысл? Что изменится? Волшебник,
что ли, на голубом вертолёте за мной сюда прилетит? Надо было идти,
а не скулить, ну я шёл.
Смотрел я на Серёгину распухшую ногу,
пытался понять в чём прикол этой жизни. Один пацан залез на Зуб
Дракона без еды и почти без патронов, а другой принёс для друзей
буханку белого хлеба. Третий пошел за водой без автомата, а
четвёртый с изуродованной ногой затащил на гору тысячу патронов к
снайперке, ночной бинокль и часть жратвы Бузрукова. И не скулил. В
чём разница этих поступков, найдите, как говорится, хотя бы три
отличия. Полагаю, что прапорщик Хайретдинов за время службы внесёт
ясность коротко, в двух матерных армейских фразах.
После визита к Серёге мы с Олегом
решили хотя бы немного осмотреть подходы к нашей Второй точке. Едва
я отошел от полуразрушенного СПСа, как наткнулся между скалами на
зелёную «игрушку», похожую на незрелый ананас. В блестящем
проволочном ушке «ананаса» (в эр-образной чеке) болтался кусок
серебристой проволочки.

Рядом валялась перекрученная
гимнастёрка, перемазанная бурыми пятнами. Это была запёкшаяся кровь
раненого солдата. Очевидно, солдат получил ранение в грудную
клетку, гимнастёрку с него сняли, бросили, его самого перевязали и
унесли. А гимнастёрка осталась. Видимо, сработал ещё один ПОМЗ. Тот
сработал, а этому обрезали растяжку и успокоились.
Что теперь делать с оставшимся
ПОМЗом? Сделать вид, что я его не заметил? А потом Олег, или кто-то
из пацанов, точно так же напорется на него и будет лежать ещё одна
гимнастёрка? В этот момент я вспомнил, что «сапёрский» сержант
подарил мне жменьку металлических штырьков-предохранителей. Такой
штырёк надо вставлять в верхнюю дырочку взрывателя на тот случай,
если ты криворукий или нервный. Потом можно выкручивать взрыватель
из мины. Если сделать неправильное движение, Р-образная чека
выскочит, предохранитель упрётся в зелёный корпус, не позволит
ударнику пройти глубже, не позволит подорвать заряд.