Открыв
бесшумно, ступила в мужское царство, потянув носом и улавливая мускусные нотки,
смешанные с цитрусовым ароматом и еще чем-то непонятным, но таким… будоражащим,
отчего волоски на коже приподнялись дыбом, мурашки пробежались вдоль
позвоночника и до самых пяток.
В
спальне царил полумрак. Расположенная окнами на север, она была еще и затенена
раскидистой сосной, которая едва не упиралась ветвями в стекла, загораживая
свет.
Широкая
кровать, застеленная покрывалом шоколадного цвета, какая-то шкура животного на
полу, пара тумбочек у изголовья, настоящие электрические бра, удивившие меня своим
присутствием, и книжный шкаф у дальней стены – вот и все убранство комнаты.
Неслышно
ступая босыми ногами, подобралась к искомому, застыв в нерешительности. Я и не
думала, что у Кирилла здесь может быть большая библиотека, рассчитывая на
десяток книг, не более, но их было не меньше сотни, а то и больше. Корешок к
корешку, они стояли на полках, так и маня прикоснуться к себе пальцами,
провести кончиками по фолиантам, замерев в нерешительности над выбором.
Агата
Кристи, Джек Лондон, Конан Дойл, тут же Акунин, какие-то незнакомые авторы, на
соседней полке классики, в том числе и «Преступление и наказание», только в
богатом переплете с золотым тиснением. Интересно. Я думала, тут будет все
заставлено фантастикой, но из нее нашлось несколько книг, и те я уже читала
давно.
Гарри
Гаррисон с его Миром смерти, а чуть подальше Роджер Желязны с Хрониками Эмбера…
Что ж выбрать?
Наконец,
остановившись на Гаррисоне, я открыла книгу, с удовольствием вдохнув аромат
типографской краски и бумаги, еще хранившиеся под корешком, вчиталась в первые
строки, вспоминая знакомые имена и события, увлеклась и не заметила, что в
комнате уже не одна.
-
Выбрала? – раздался тихий голос у меня над головой, в затем мощная рука
уперлась в шкаф рядом с плечом.
-
Да, - кивнула, в полуобороте встречаясь взглядом с тигриными глазами хозяина
дома и неожиданно испугавшись.
Он
выглядел каким-то… хищным! Смотрел сверху вниз заинтересованно, губы чуть
изогнулись в улыбке, глаза прищурено смотрели на меня, словно оценивая, гожусь
ли я на что-то более, чем игра в шахматы.
Так
и не повернувшись полностью, замерла, будто мышь перед котом, прижимая к груди
книгу, ощущая себя в западне. Сердце колотилось, словно бешеное, но не от
страха, нет. Его как раз не было больше, исчез. Какое-то странное возбуждение
овладело мной.