— Подождьите, Виктохь! — вот теперь
дедка проняло, и он, подскочив, кинулся за мной. — Подождьите! Нье
нужно гохячиться! Ми нье отказиваем вам во вступлении! Я льишь
только хотьель помочь…
— Я не сомневался, — я криво
ухмыльнулся. — Мне в последнее время все хотят помочь, прежде всего
избавить от лишних активов. То родное бюро, то вы. А взамен, как
собаке, кидают кость, мол, вот тебе Игры или Дом. И почему-то все
считают, что я должен паром писать от этого. Но не хотят понять
одного — мне все ваши подачки не нужны. Я проживу и так, благо
вырос в деревне, руками работать умею. Так что на кусок хлеба себе
всегда наскребу. А знаете почему?
— Догадьиваюсь, — почему-то грустно
улыбается мсье Бержерон. — Когда-то я биль как ви. Молодьой и
дерьзки. Ньо жизнь умьееть обламивать таких. И ви этьо
поймётье.
— А вот хрен ей, — я зло оскалился. —
Может, поэтому владетельные Дома Европы и выродились, потому что
слишком боялись жить. Слишком тряслись за своё благополучие. А мне
плевать! Не скажу, что моя мечта только убивать богов и больше
ничего, я не настолько кровожаден, но в целом мне достаточно, если
люди будут в безопасности. Как бы пафосно это ни звучало. А всё
остальное — пыль! Мишура. Так что я не расстроюсь, если не поеду на
Игры. Не обижусь, если Белка с Матвеем уйдут к Бенедетти. Рыба
ищет, где глубже, а человек, где лучше. Но вы ошибаетесь в одном. В
том, что Кузнецов кинет меня. Он человек чести, если помните, что
это такое. И давайте на этом закончим, пока я не сорвался.
Я вылетел из кафе, где проходила
встреча, и, даже не кивнув переводчице, направился по улице. Ламба
уехала на ремонт, другой машины для города у меня не было, а такси
поблизости не наблюдалось. Да и, честно говоря, хотел прогуляться,
проветрить голову. Общение с чиновником Европейского сообщества
одарённых вышло сумбурным и эмоциональным. Я должен был догадаться,
что у меня попытаются отжать трофеи, но не ожидал, что это будет
так грубо. Ладно, пренебречь, вальсируем. Поднимать лапки и
сдаваться я тоже не собирался.
Выходов из ситуации я видел не так
чтобы очень много. Первый — ехать на Игры так, как есть. На мой
взгляд, не самый худший вариант, но чреватый существенными
проблемами. В то, что Матвей меня кинет, я не верил, тут я сказал
французу чистую правду. Даже ради Белки он не пойдёт на
предательство, пусть я ему не сват и не брат. Кто-то мог бы ткнуть
меня носом в то, что он ушёл из родного Дома, но, на мой взгляд,
эти вещи несопоставимы. Тогда его просто поставили перед фактом,
что он теперь обязан подчиняться Раевскому как сюзерену.