– Но не сегодня, – закончила я. – Дом Волорье?
– Занят адмиралом.
– В таком случае, я сниму номер в гостинице, – решила я.
– Вы можете жить во дворце.
– Благодарю, ваше величество, но я хочу немного независимости. Я все же герцогиня Шантор. Должна учиться быть самостоятельной.
– Что ж, не смею настаивать. Чем я могу вам послужить?
– Разве что доставкой моего багажа. И... какая тут самая спокойная гостиница?
– Понятия не имею. Ни разу не оставался ни в одной из них. Вот что... я попрошу кого-то из своих адьютантов присмотреть за вами. Он поможет и с гостиницей, и с багажом. И в дальнейшем будет вас сопровождать. Возможно, Шатиньона или Регнара...
– Волорье? – с надеждой предложила я. – Или он слишком важная птица?
– Нет, отчего же... в ближайшее время он совершенно свободен. К тому же он давно просил отпуск для решения семейных дел. Вот и совместит приятное с приятным. Эй, Арман! – его величество повысил голос. – Зайди.
Адмирал зашёл. Его лицо отчего-то было злым, губы сжаты.
– Раз уж ты так любезно позаботился о герцогине в день её приезда, продолжишь этот приятный труд и дальше. Поступаешь в её распоряжение.
– Ваше величество... но я – в свите принца!
– Признаться честно, Арман, вы дурно влияете на Бенедикта. Эта история с маркизой Ленье...
– Это была идея его высочества!
– Скачки по грязи, где трое человек сломали ноги и четверо получили травмы?
– Случайность.
– Разнесенный трактир?
– Вино дурное подлили. Пройдоха-трактирщик сам виноват.
– А сегодняшняя охота?
– Тут всецело моя вина. Но собаки не мои взбесились!
– Вот именно. Бенедикту придётся некоторое время отдохнуть от своих развлечений на севере. Пусть проедется, посмотрит шахты...
– Ваше величество! – взвыл Волорье. – Я тоже хочу на север! Там мой дом! Семья! Дед!
– А ты отправишься на север несколько позже – с герцогиней.
– Ну да, – пробурчал, надувшись, Арман. – Теперь я буду дурно влиять на девушку.
– Вот в чем-чем, а в скандалах с женщинами ты ни разу не замечен, – усмехнулся король. – Ты у нас галантен, как никто. Так что я смело доверяю тебе честь прекрасной Иветты.
Волорье скривился, словно слопал лимон, и прищелкнул каблуками.