— Доченька, как же мы за тебя рады!
Мне стало интересно, что такого нового в наших с Матвеем отношениях она рассмотрела, что так отреагировала? Но сейчас некогда было прояснять этот вопрос, мужчины то и дело заходили на кухню, помогая нам убирать со стола. Когда Матвей чуть не уронил любимый мамин заварочный чайник, я отослала его со словами:
— Спасибо, дальше мы сами справимся. Пожалуйста, пока я не забыла, помоги мне. Найди в секретере в моей комнате коробку с кистями, хочу забрать её с собой.
Он кивнул и отправился выполнять просьбу. Мы с мамой закончили с посудой, правда поговорить опять не удалось, на этот раз пришёл папа и устроился за столом. "Ладно, пообщаемся в другой раз", — решила я и пошла собираться. Матвей уже стоял в прихожей, держа в руках пакет с моими вещами.
Ещё в машине я почувствовала неладное, но никак не могла понять, что произошло? Матвей молчал, но я видела, как вздулись от напряжения вены на его руках, крепко сжимающих руль. Неужели опять эти странные перемены в его настроении, долго ли я смогу их выдерживать?
Как только мы зашли домой, он схватил меня за руку, потащил в зал и усадил на диван. Достал из пакета лист бумаги, повернул ко мне и, еле сдерживая гнев, спросил:
— Кто это нарисовал?
Я взглянула на портрет Дениса, и мою грудь стянуло холодом. Только теперь с опозданием вспомнила, что несколько месяцев назад убрала его подальше с глаз в секретер.
— Я...
— Ты знала его до того, как познакомилась со мной? Отвечай!
— Нет!
— Не ври, на рисунке стоит дата. Это было задолго до того, как мы с тобой встретились!
— Мы не были с ним тогда знакомы.
Он перебил меня и потребовал:
— Дай свой телефон!
Пожав плечами, я достала из сумки трубку и протянула ему. Матвей нажал несколько кнопок и удовлетворённо кивнул.
— Отлично! Так я и подозревал. Вы активно общаетесь. Значит, это правда — вы давно знаете друг друга!
Я не представляла, что говорить, и просто молча смотрела на него. Он бросил рисунок мне на колени, нервно прошёлся по комнате, остановился и поднял на меня тяжёлый взгляд.
— Что вы задумали? Что ему ещё от меня надо? Мало того, что он убил мою мать?
Сейчас мне уже нечего было терять, и я твёрдо сказала:
— Матвей, это слишком серьёзное обвинение! Ты уверен в своих словах? У тебя же нет никаких доказательств.