— Прости... Я дурак! Подставил тебя.
Я молчала и не реагировала. Он попробовал снова, в голосе явно слышалось раскаяние:
— Никогда братца таким не видел. Уж на что я привычен к его ненависти, но и меня проняло! А ты как справляешься? Для тебя же это, наверное, впервые?
Я села на кровати и подняла на него глаза. Он внимательно присмотрелся ко мне и спросил уже совсем другим тоном:
— Что, хреново, да? Да плюнь ты на него, он твоего мизинца не стоит! — помолчал немного и добавил: — Ладно, не обращай внимания. Я знаю — сказать легко, плюнуть трудно. У самого не получилось.
Я уткнулась лицом в подушку и глухо попросила:
— Иди, мне надо побыть одной.
Денис тяжело вздохнул, но выполнил мою просьбу.
Ещё одна мучительная бессонная ночь. И полные ненависти глаза перед моим мысленным взором. Губы шепчут: забыть, забыть, забыть... Но как такое забудешь? Может, я скоро привыкну? Интересно только, когда?
***
Утром я спустилась в ванную, Денис выглянул из кухни и позвал:
— Кать, иди есть. Я завтрак приготовил.
Его подхалимский тон немного поднял мне настроение. Что ж, с яичницей он вполне справился, хотя и жаловался, что не умеет готовить. Я захватила чашку с чаем и перебралась в гостиную. Устроилась на диване, обвела комнату глазами и наткнулась на большую фотографию матери братьев. Раньше её здесь не было.
Денис зашёл в комнату, проследил за моим взглядом и остановился у стола, на котором стояла фотография. Несколько минут смотрел на неё, потом решительно повернулся ко мне.
— Хочу тебе кое-что рассказать, — я удивилась напряжению в его голосе. — Как-то раз мне тоже было очень хреново, тогда я поехал на кладбище и попросил маму помочь. Пусть ей обычно было не до меня, но она всё равно единственный человек, к кому я обращался, когда мне требовалась помощь. И мама всегда помогала. Той ночью она мне приснилась, в своём любимом синем платье. Улыбнулась и сказала, что всё будет хорошо. И я успокоился. А через неделю меня вызывают в полицию из-за покушения на братца. Я тогда дико разозлился — ничего себе: всё будет хорошо! Ну и со злости поехал к Матвею. А там увидел тебя, и на тебе была блузка такого же редкого ярко-синего цвета, как мамино платье.
Денис испытывающе смотрел на меня, словно ждал какой-то реакции. А моей единственной реакцией было глубокое удивление. Синяя блузка? Причём тут вообще блузка? О чём он говорит? Я даже не помнила, почему тогда её надела, да и какая разница? Видимо, недоумение отразилось на моём лице, и Денис пояснил свою мысль: