Серебряный и
абсолютно тупой, но из-за того, что на гремленском ноже была кровь
Фубли его использовать было нельзя. Пытаясь не думать о грядущей
боли я со всего размаха загнал нож в собственное бедро. Почему не
бедро убийцы? Фубля — соткана из моих страхов. Как Александр она
тоже часть меня. А по тому и донором могу быть только я.
Подхватив магией
уже собственную кровь я попытался абстрагироваться от
происходящего. Растворяясь в магии, я собственной кровью замазывал
раны мантикоры. Рисовал прямо так, по поверхности. И только
потратив все запасы эфира, спустя пару минут мне наконец удалось
залатать мою лиловую спутницу.
Вышло не идеально.
Определённо останутся шрамы, но по крайней мере Фубля будет жить. С
этими мыслями я, наконец, закончил лечение и, стараясь не обращать
внимание на воткнутый в ногу нож, облокотился спиной на
диван.
- Что это за… -
сотрясал кулаками тесть, - как убийца попал ко мне в
дом?!
Кричал он. Причём
определенно кричал на графа Войновича.
- Никола, как это
понимать?
- Лука я… -
растерянно произнес Викин крёстный.
- Опасность
миновала, - произнес я. борясь с обмороком. - Чуть позже, князь, вы
сможете его допросить. И ещё маленькая просьба: пригласите врача. А
когда он закончит, я сниму с него печать оцепенения и
вы…
Но договорить мне
не позволили. Шесть почти слитных выстрелов ударили по перепонкам,
феерверк ожег сетчатку, а потеря крови и магическое истощение
окончательно уложили меня поспать.
Сознание вернулось
ещё ночью. Но ещё до того, как я открыл глаза, вернулись и
воспоминания. Подскочив на кровати, я встретиться глазами с
Викторией. В свете ночной лампы она была особенно прекрасна.
Романтический момент был смазан испугом в припухших от слёз
глазах.
- Что случилось?
Болит? Где? - тут же подключилась она.
- Нет. Я же не
пострадал. Наверное… - произнёс я, ощупав себя.
Ничего не болело,
и не найдя у себя порезов, я улыбнулся.
- Всё хорошо.
Просто небольшое магическое истощение. Где Фубля? - вновь
всполошился я.
Но Вместо ответа
девушка стрельнула глазами мне за спину, где свесив на подушку
язык, сопела фиолетовая мантикора.
- Удивительное
животное, - негромко произнесла моя сербочка. - Перенесла столько
ран и чудесным образом исцелилась!
- Я её исцелил.
Правда не полностью. Потратил последние силы, перегрузил ядро и
поэтому вырубился. Но всё равно, она не могла исцелиться полностью!
- произнёс я, запустив пальцы в фиолетовое подбрюшье
мантикоры.