А дальше
завертелось. Только за первую ночь и только наша команда накрыла
девять объектов! Девять! Два законсервированных оружейных склада,
пять конспиративных квартир, одна подпольная типография с уже
отпечатанными листовками, и одна баронская спальня на территории
склада которой и находилась та самая подпольная
типография.
Как оказалось моя
тройка не в лидерах. Первым по количеству задержанных стал Костя
Абрыкин. Сдавшихся! Девяносто восемь! И всего пятеро безумцев, что
увидев пятёрку бронированных мамонтов решил повоевать.
Присягнувшие роду
клановые действовали не хуже. Одарённые и пошедшие под руку
Ермоловых работали не за страх, а за совесть. Группа Кирилла Липина
оказался на втором месте. Что удивительно, учитывая что
единственный наследник боярского рода фактически воевал в одиночку.
Вместо набора полной группы, хмурый боярин попросил взять на службу
двух неодаренных друзей.
Не обошлось и без
идиотов. Еремей Турсов — старший из семерых сыновей казацкого
воеводы Льва Турсова лишился глаза и двух пальцев. Решив показать
крутость, молодой неодаренный казак решил не ждать помощи группы, а
в одиночку взять на саблю Ассасина 17 уровня. Удивительно, что
Еремей вообще его заметил! Про чудом не случившуюся и невероятно
глупую смерть вообще молчу!
Проткнутая
насквозь лёгкое ему залатали на месте. А вот с вытекшим глазом и
отрубленными пальцами оказалось сложнее. Еремей из неодаренных, а
значит и исцеление после смерти может не рассчитывать. Остаётся
один вариант: протезы. И учитывая искусственно выращенные для отца
сердца — это совсем неплохой вариант!
С набранными
Фобосом бойцами было стабильнее. Главным образом потому что в наём
шли не охотчие до славы дворяне, а бойцы с опытом. Да и отец с его
участием в приштинском восстании, совсем не новичок. Вот и вышло,
что среди боевого крыла мы имели всего девять ушедших на
перерождение. А среди особистов так и вовсе "минусов" не
оказалось.
С Каспером мне
повезло. Завербованный сразу после обезьянника эльфосодержащий
поклонник портвейна повёлся на посулы дворянства за службу. Это у
нас, людей, опустившийся на дно эльф вызывал жалость, как любовь
бездомный. В иерархии эльфов, свернувшие не туда сородичи, образно
говоря, умирали. Родители отказывались от своих детей, анклавы и
поселения за проступок одного выгоняли целое семьи, а высшие дома
остроухих так и вовсе не только стирали опозоренные имена с
фамильного гобелена, но и с лица света.