У меня в руках новый музыкальный компакт-диск Этель Ковенской. «FROM SONG TO SONG». Идиш, иврит, русский. Черно-белая фотография в профиль. Строгое, даже аскетическое, оформление. Ничего лишнего, вычурного. И что мне особенно дорого – это слова, обращенные ко мне, написанные летящим почерком от руки: «Дарю с радостью свои песни. Этель».
Сильный, молодой голос. Чарующий бархатный тембр. Прекрасное музыкальное оформление. Изысканный вкус и безупречное чувство перевоплощения в каждой песне, в каждой мелодии, в каждом ритме. Песни на идиш в исполнении Этель Ковенской – это целое направление в возрождении восточно-европейской еврейской культуры.
Нет, это не еврейское местечко Ефима Александрова с его тёплым и не всегда грамотным исполнением задушевных песен на мамэ-лошн. И это не мир странных полотен Марка Шагала, его исчезающих образов, летящих обреченно в Вечность, неразгаданных и ритуально прекрасных. Это не эпатажный модерн Якова Явно и не чистый вокал Светланы Портнянской, где идиш выполняет функцию языка, но не более. Ведь у молодых артистов идиш, – выученный язык, а у Этель Ковенской это сама жизнь, заполненная переплетением ассоциаций и образов, первых слов и открытий раннего детства, это органичное присутствие родного языка на уровне генной памяти каждой клетки. Безусловно, её язык, её интонации уникальны и неповторимы. Актриса своим пением открывает нам абсолютно другой еврейский мир: ослепительный, нарядный и изысканно-утонченный в чарующих джазовых ритмах с потрясающим благородным звучанием современного языка идиш. Я вспомнила классику исполнения еврейских песен сестёр Бери, тот же стиль, то же утверждение самого высокого профессионального уровня, аристократизм, лёгкость, свобода и обжигающая волна ностальгии по тому Времени, когда всё это БЫЛО.
Когда был язык, на котором жили, любили, творили, на котором страдали и умирали в гетто; язык, который столько раз незаслуженно убивали и которого так боялись все наши враги, считая суеверно, что Слово обладает высшим, магическим свойством мести за все наши унижения и страдания, за наши безвинные жертвы, за кровавые наветы, за всю нашу историю и боль на этой Земле. Песни Этель закружили меня непонятным образом и повели вдаль, по улочкам и лабиринтам сюжетов гениального Исаака Башевиса Зингера. Через ткань живого языка идиш проступили силуэты утраченного еврейского мира на пороге Катастрофы, где переплелись реальность и мистика, трагизм и одухотворённость, простые человеческие чувства, предрешенность общей Судьбы и чудо Воскресения народа, языка, культуры, страны. Казалось, что этот язык уже отзвучал, что он оставлен и забыт навсегда в покинутых, безлюдных аллеях «под старыми княжескими липами Бернардинского парка», описанного с такой тоской и горечью Григорием Кановичем. А ведь в каждом городе огромной послевоенной страны были такие «парки забытых евреев».