Нет счастия в душе моей больной?
Уйдет на дно несчастная Европа,
Мы будем на плаву как древний Ной.
Наш поезд, рассекая гордо волны…
А вот и тот тревожащий момент!
Не приспособлен поезд для потопа,
И неуместен, кажется, банкет.
Ты вертелась юлой, ты стекала в ладони,
Мы с тобой улетая, хрипели как кони.
Нас Высоцкий просил не спешить к нашей цели,
Только медленно жить мы еще не умели.
Ты кончалась быстрей, чем наличность в кармане,
Я вонзался в тебя в окровавленной ванне.
Я ловил твой оргазм алюминевой ложкой.
Жаль, что выскреб до дна, подобрал всё до крошки...
Я любил и влюблялся, я писал им сонеты,
Наслаждался, как дети наслаждаются летом.
Ужасался узлам появлявшихся трещин -
Я любил их, но позже я жалел этих женщин...
В городе во Муроме тихо было вроде бы,
Ворог не захаживал, не топтал полей.
Но дорога стольная вдруг да заколодела –
Там засел разбойничек с кличкой Соловей.
То не страшно, в Муроме жил с женою доброю
Богатырь взаправдашний Муромец-Илья.
Взял он как-то поутру лук, стрелу каленую
И пошел охотиться в лес на Соловья.
Добыл этот Муромец Соловья-разбойника,
Выбил зубы острые, приволок домой.
Но случилось - в подполе не врага, покойника
Обнаружил поутру наш Илья-герой.
Вспомнилось тут молодцу, как его супружница
В полночь зубом маялась, шла воды попить,
А чуть позже до ветру... так всю ночь пробегала.
Извела Соловушку, к бабкам не ходить!
Ну а как красавице не замучить бедного,
Мужика-то ейного всякий прочь бежит.
Не срослось бы в сторону глянуть бабе Муромца,
Не случись оказия, так её итить...
Я буду жестоким и серым
Морально устойчивым волком
Шнырять по фиордам и шхерам,
Зубищами яростно щелкать...
Загривок подняв, точно гребень,
Весло упираючи в воду...
Умру семьянином примерным,
Сжигая какой-нибудь город.
Легко прокормиться сохою,
Когда не женат и бездетен.
Когда ж обзавелся семьею,
Волчатам не скажешь, что беден.
Не скажешь – кормись лебедою.
Уж лучше вспороть чьё-то горло!
Я в стае с волками. Я вою.
Пусть морда в крови… Я не гордый.
У меня на сердце дума роковая залегла.
Я в бараке жил на БАМе, рельсы клал и все дела,
От заката до рассвета летом вкалывал как негр,
А ночами бард бригадный надрывал струною нерв.
Про Фантомы над Вьетнамом, про кубинских братанов,
И про то, что негры в Штатах ходят просто без штанов.
Про ковбоя из Монтаны, что в Россию захотел,