— Я говорил
ему не лезть, — бросил он.
— Я
понимаю, — Игнат кивнул. — Для тебя слово отца — закон. А Стас
хочет знать правду, даже если она для него окажется
болезненной.
Ярослав
глубоко вдохнул и выдохнул — это разговор никуда не вёл. Игнат
сейчас был полностью на стороне младшего брата, даже если тот влез
во что-то опасное и неправильное. Нужно будет самому понять, что
происходит со Стасом, от наставника правды не добьёшься.
— Ладно, —
Ярослав повернулся к Игнату. — Мне уже пора ехать.
— Удачи,
перед тем как покинешь столицу, заедь к брату, он будет рад, —
улыбнулся Игнат и вышел из машины.
— Заеду, —
буркнул уже себе под нос Ярослав.
До отъезда
домой оставалось не так много времени, но оставлять странное
поведение Стаса на самотёк было нельзя. Игнат же, несмотря на роль
наставника, всегда относился к младшему брату с большей
снисходительностью, и тот вполне мог его убедить в чём
угодно.
Ярослав
немного поразмышлял над тем, стоит ли сейчас сообщать что-то отцу,
но всё-таки отложил телефон — у отца и так было слишком много дел и
говорить ему, что компромисс с гвардией был не самым лучшим
решением, не стоило. Сначала нужно было выяснить о делах Стаса
больше. И для этого у Ярослава были свои методы.
***
На самом
деле я уже знал, что соглашусь. Просто потому что понимал — для
меня это опасно, такие, как канцлер просто так ничего не делают, он
преследует свои цели, и игра в наследника будет для меня по
удвоенной цене, но...
Таким
образом, сам канцлер и облегчал мне задачу — мне было достаточно
хотя бы попасть ко двору, но теперь я смогу стать ближе не только к
императору, но и вовсе к самой сути миссии Сигма. Только вот
насколько мне придётся разделять одновременно три жизни и три
роли?
Если службу
я ещё могу совмещать со своими поисками, то роль наследника... Мне
будет не так-то просто, но канцлер мне услужил. Он, скорее всего,
понимает, что я тоже не буду надеяться, будто бы от меня не будет
желания избавиться по достижению поставленной цели, но всё же,
предлагает сделку.
— Хорошо, я
согласен, — проговорил я, когда Гордей Петрович сделал последний
глоток виски.
—
Прекрасно. Как только вы заступите на службу, мы с вами снова
встретимся. Имейте в виду, что разговор наш конфиденциален, никто,
ни родственники, ни друзья не должны знать о нём, — спокойно и
холодно сообщил канцлер.