Пленник рассмеялся, попытался встать
и снова броситься на меня, но я успел прижать его подошвой к полу.
Он обмяк, закрывая лицо ладонями. Через секунду он просто завыл и
не прекращал пока в лёгких не кончился воздух.
— Говори.
— Они снова будут трансформировать,
убирать в раствор, как вещь, снова будут колоть это, — провыл
парень. — Я не хочу снова. Я не могу больше.
Он бубнил себе в ладони. Я убрал
ногу с его груди и остался стоять на месте, впрочем, ожидая, что у
него снова может сорвать крышу.
— Кто "они"? Почему ты говоришь, что
видел меня много раз?
— Если я скажу, что знаю, ты
обещаешь меня убить? — пленник, наконец, оторвал ладони от
лица.
Я молча кивнул.
Пленник отдышался, но продолжил
лежать на полу, уставившись в одну точку на потолке.
— У меня не так много времени, —
чуть наклонившись над ним, сказал я.
— Эти люди... Они говорят о себе,
как о вершителях судеб. Я видел таких же, как я. Не знаю, что там у
тебя за друг, но моё лицо принадлежит не только мне. И твоё — не
только тебе.
Я нахмурился. Как это могло быть? В
этом временно отрезке отряд Сигма был впервые, но, учитывая, что я
понятия не имел, что случилось в прошлом...
— Что за люди?
— Они называют себя "Эдж". Тот
человек, с моим лицом — они создали и его, только сделали другим,
не таким жалким, как я. И ты, тебя я там тоже видел. Они создали
меня, обкалывали препаратами, это больно. Они заставили меня
овладеть способностями, снова убирали в раствор...
— Когда это было? — у меня возникла
одна шальная мысль.
— Мно-о-ого раз, — с кашлем хохотнул
клон. — Двадцать лет назад, потом пять лет, потом снова
двадцать.
У меня по спине пробежал холодок — у
этой организации была не только технология клонирования, но и
квантовый манипулятор. Они мотались по временному отрезку в
двадцать лет не первый раз. И там был... Я?
Слегка затошнило — осознание того,
что у меня, у Сигмы есть ещё клоны накрыло холодящей волной.
— И кто сказал, что там твои клоны,
а не ты их клон?
Пленник озвучил ещё одну мою мысль и
я мотнул головой, дожидаясь, пока он перестанет истерически ржать.
Нет, тело Сигмы и цесаревича — разные тела, как так могло быть?
— Ты говоришь именно моё лицо? —
переспросил я.
— Коне-е-ечно, — снова заржал клон.
— Твоё, твоё лицо!
Как это могло быть? Это клоны
цесаревича или Сигмы?