Но, в какую-то секунду, я, как жена Лота, которая нарушила
уговор и превратилась в соляной столб обернувшись, оглянулась. А
потом снова оглядывалась и оглядывалась, а там, в месте, где
несколько минут назад я спала на плече мужа, творилось что-то
невообразимое: высоко горели костры, люди смешались, а самое
страшное, что заставило меня остановить лошадь, и попытаться
вернуться – я увидела, как упал Драс. Он отделился от толпы, сделал
пару шагов и упал. Руки автоматически расслабились, и я потребовала
от лошади встать. Юта вернулась, и не говоря ни слова, посмотрела
на меня, а потом опустила глаза на Дарину, что сидела перед ней и
большими глазами спрашивала у меня «нас убьют?».
- Я одна не смогу с ними. Даже если это будут просто волки,
Сири, я одна не справлюсь, - Юта говорила это очень взросло и
строго, словно это она была старше и умнее, и она была опытнее
меня.
Я отвернулась и прибавила ходу. Глаза заливали слезы, но сейчас,
как и тогда, расставшись с моей дочкой в моем старом, привычном,
удобном и теплом мире, я должна была думать головой, потому что от
меня зависела жизнь этих детей.
Мы вернемся, Драс, мы найдем вас, только ты не умирай, прошу
тебя, только будь живым. И только когда начинала срываться на рев,
брала себя я руки, сжимала зубы и старалась думать о том, что нужно
сделать сразу, как мы вернемся. Долбанная неделя дороги, и обратно
неделя! Мы шли сюда пешком, редко садились на лошадей, а сейчас мы
будем гнать, мы будем спешиваться только чтобы размять ноги и
попоить лошадей. Кормить их было нечем. С собой в мешках у нас была
фляга воды, сухая рыба, соленое мясо и сухари. Водой мы будем поить
детей, а сами будем есть снег. Мы не будем разводить костров, и
останавливаться будем только на пару часов.
Дети валились, если их не придерживать, у нас с Ютой болело все
тело. Спали мы всего два раза, и то, по очереди. У нас были тряпки
и масло, чтобы в случае нападения волков, быстро разжечь костер.
Небольшую кучку сухих веток я везла в мешке. Волки выходили на нас
только раз, и их было три, но мы просто ускакали с того места,
чтобы их сородичи не подтянулись к месту ужина, главным блюдом в
котором были мы сами.
За половину дня дороги к дому мы увидели две точки, что
двигались навстречу нам. Мы отошли к лесу, но следы наши были видны
как черные пятна на белой бумаге. Мы завели детей и лошадей в лес и
приготовили луки. Хорошо, что я быстро узнала свои вязанные куртки.
Когда поняли, что это люди из Зарама, обрадовались, но потом что-то
кольнуло – это были подростки, пацаны лет четырнадцати. Так далеко
от дома их никто бы не отпустил без охотников - без взрослых
мужчин.