Брюки на мне были все в пыли, тоже цвета
хаки, с карманами и прорезиненными наколенниками, ещё и военные
ботинки на шнуровке. Такие я никогда не носил. А ещё никогда не
носил перстни — а тут массивное кольцо на указательном пальце
правой руки, с маленьким человеческим черепом вместо
камня.
К
тому же в глаза бросилась татуировка на тыльной стороне той же руки
— стрела, направленная от локтя к запястью.
Что за чертовщина?
Еле сев на траве, я тщательнее себя
осмотрел.
Одежда точно не моя, но сидит по размеру.
Правая штанина завернута почти до колена, а нога перетянута бинтами
на голени. Свежая кровь немного пропитала бинты — значит, ранение
получил недавно.
А
ведь это была та самая нога, которая мучила меня с рождения и на
которую я так сильно хромал, чем раздражал половину сервиса
доставки и всех без исключения воспитанников школы-интерната.
Только кожа на ноге была загорелая. Такой загар в апреле, да ещё и
на севере округа, я бы точно не смог получить.
Рюкзак с пиццей, кстати, стоял рядом, как ни
в чём не бывало.
Такой же ярко-зелёный, с нелепым названием
«Ну ещё кусочек!». Но почему-то именно сейчас я был рад видеть этот
ненавистный рюкзак. Он доказывал, что я ещё не слетел с катушек,
хотя надо бы всё же проверить.
—
Проснись... давай... — выдохнул я, снова зажмурился и просидел так
несколько секунд.
Только боль в ноге стала ещё
ощутимее.
Пришлось опять открыть глаза и убедиться, что
ничего не исчезло. Всё те же горы с храмами на вершинах, всё тот же
бинт на голени и всё тот же термо-рюкзак рядом.
Я
перевёл дыхание, ощущая, как сильно вспотел лоб. Ещё этот влажный и
жаркий ветер с гор и моря...
Хотя дело было не только в нём. Я вспотел от
осознания, что это не моё тело. Точно не моё. Сейчас оно было более
тощим, чем моё. Я хоть и слыл хромоногим, но тренировался в
бассейне уже пару лет, а это отражалось и на теле, но сейчас я
поймал себя на ощущении, будто вернулся в свои костлявые
пятнадцать.
И
тут до меня дошло ещё кое-что.
На
мне очки.
Я
близорукий очкарик!
Ах
ты зараза...
Я
быстро снял очки и не моргая уставился на них. Небольшие,
прямоугольной формы, с чёрной оправой. И как только я снял очки,
мир вокруг сразу потерял чёткость.
—
Ну какого хрена, — выдавил я, сощурился и опять надел
очки.
Затем бегло ощупал себя.
Не
знаю, что насчёт роста, но вот крепость мышц не давала повода для
радости. Вместо нормального меня теперь имелся кто-то загорелый,
близорукий и не слишком сильный. Тощий дрыщ. Зато с крутой татухой
во всю руку и массивным перстнем с человеческим черепом.