Виктор выполнил просьбу, сняв с крыши автомобиля, старые
охотничьи ложи. Вскоре дед вылез из машины, держа в руках
старенькое двуствольное ружьё ИЖ 43.
— Это тебе! — сказал он.
— Но это твоё ружьё! — беря оружие в руки, сказал Виктор.
— Теперь твоё! — улыбнулся старик, сквозь густую седую бороду. —
У меня теперь новое! Я тебе сразу не стал показывать, решил
удивить.
Дед снова полез в машину и достал с заднего сиденья свёрток из
которого вынул новенькую вертикалку ТОЗ 34.
— Сегодня опробуем. Надеюсь, не подведёт. Но вся надежда на
тебя, хлопец. — подмигнул старик Виктору. У него были такие же
голубые глаза. Все в семье говорили, что он пошёл в деда, не только
по характеру, но и по внешности, что подтверждалось их сравнением
на немногочисленных старых, пожелтевших от времени фронтовых
снимках, на которых старик был в молодости. Охотник был его самой
настоящей копией.
— Надевай лыжи, да пойдём. Быстро прокатимся по полю, здесь
должен лежать заяц, да поедем обратно. А то бабка опять будет
орать, что я тебя морожу…
Виктор улыбнулся, зарядил ружьё, поставил его на предохранитель,
поправил шапку и, надев лыжи, последовал за дедом.
Старик, несмотря на возраст ехал бодро, отчего Виктор не всегда
за ним успевал, одет он был также налегке, полушубок, волчья шапка
и валенки. Они ехали немного порознь, всю дорогу, охотник
посматривал на замёрзший снег, в надежде увидеть заячий след.
Впереди них молча бежала лайка.
В детстве Виктор любил проводить время в деревне у деда и
бабушки, с ними было всегда интереснее, чем с занятыми отцом и
матерью, которые работали на заводе посменно. Звали старика Игнат,
он научил его многому, охоте, рыбалке, как искать укрытие в лесу,
что делать если заблудился. Он был фронтовик, учувствовал в обороне
Москвы, был снайпером, награждён медалью за отвагу. Войну окончил в
Берлине. По деревне ходил слух, что он одним выстрелом, убил сразу
пятерых немцев. Он его не опровергал, но и внуку, как бы тот не
спрашивал не рассказывал. Не любил он войну вспоминать. Он потерял
на ней всех, мать и отца, которые погибли при взрыве авиабомбы,
двух братьев. Говорил, что, придя в родную деревню, хотел
повеситься, — «Жить было не для кого». Да и первое время постоянно
снились немцы, кого он убил. С простреленными, глазами, шеями,
обожжённые, после выстрела в болоны от огнемёта. Если бы не его
жена, бабушка Виктора, то точно полез бы в петлю.