Оказавшись в комнатах, я поняла, что играть мы можем еще очень долго. Охотник и жертва. Жертва ли? Да и кто из нас был охотником? Этой ночью я отключила мозги, логику и совесть, а потому просто разрывала на нем одежду. Пуговички рубашки полетели в стороны, рассыпались по полу с громким стуком. Стягивала ткань вместе с пиджаком, с галстуком, который, впрочем, тут же перекочевал на мои запястья.
– Это что? – поинтересовалась я, едва меня дернули за руки, вынуждая выгнуться, прильнуть грудью к обнаженному мужскому телу.
– Не хочу, чтобы ты сбежала. Мы играем по моим правилам, – прошептал он, опаляя мои губы, почти касаясь их в поцелуе, но так и не давая желаемого касания.
– И что же это за правила? – попыталась я цапнуть его за подбородок, но расслышала лишь короткий смешок.
– Ты, я и темнота. Никаких карнавальных масок, никакой одежды. Хочу чувствовать каждый сантиметр твоей кожи. Хочу тебя.
Я была бы и рада что-нибудь ответить, но мне такой возможности не предоставили. Я ощущала, как он расстегивает скрытые пуговички платья на моей пояснице. И ведь нашел же! Углядел!
Его действия были неторопливыми, изучающими, соблазняющими. Стаскивал с меня платье, оставляя только в одном белье. Хотя нет, даже не в белье. Стринги и бельем-то не назовешь, а верхняя часть незамысловатого гардероба сегодня отсутствовала. Самое интересное, что я ни капли не боялась.
Понимала, что мои руки пусть и некрепко, но связаны у меня за спиной. Понимала, что стою сейчас почти полностью обнаженная перед незнакомым мне мужчиной. Все понимала, но не боялась ни капли. Хотела, желала и была готова требовать, если вдруг не захочет продолжать.
Диадема, маска, шпильки – все это осыпалось на пол, будто градом. С шумом, страстью, словно музыкой по моим оголенным нервам. Я даже глаза прикрыла, потому что все равно ничего не видела в этой кромешной темноте. Лишь чувствовала жар чужого тела, что находился в опасной близости.
– Ответишь мне на один вопрос? – спросил Никита, не прикасаясь ко мне и пальцем. Но я-то ощущала, что его ладони едва-едва скользят по моему телу, вызывая толпы мурашек.
– Отвечу, – выдохнула, будто шагнула в ледяную воду. Стоять вот так перед ним было до невозможности трудно. Хотелось сесть, опереться спиной о стену или лучше лечь, но мы продолжали играть в игру, правила которой писали сами.