– Ну, что молчишь, как на поминках? Скажи, хоть что-нибудь. – сказал Рамазан.
– Я домой хочу.
– Я тоже. Я дома не был 15 лет. Хотел проездом приехать, да хоть издали на свой дом глянуть… А как хочется войти в свою комнату и вдохнуть тот запах детства. Вот оно как вышло. Пошёл погулять вечерком часа на три и до сих пор гуляю уже 15 лет.
– Так поезжай. Насильно тебя никто же здесь не держит.
– Да лучше я сдохну здесь, в чужом городе, как бомж под забором, чем буду подыхать на руках у родной матери, видя её слёзы. – заявил Рамазан и встал из-за стола. Он направился к телевизору.
«Неужели сейчас опять что-то покажет.» – подумала Эльвира. Но Рамазан и не собирался включать телевизор. Он открыл дверцу тумбы и извлёк оттуда гитару. Эльвира успела заметить на дверце полочку, где стояли медицинские баночки с таблетками и капсулами. Одну баночку он даже прихватил с собой.
– Витамины какие-нибудь пьёшь? – спросил он её.
– Нет. – ответила она и отрицательно покачала головой.
– А я пью. – сказал Рамазан, повесил гитару на плечо, открыл крышку, вытряхнул на ладонь капсулу и забросил в рот. Поставив баночку на стол, он запил капсулу остывшим чаем из чей-то кружки. – Ты, веришь, что БАДы полезны?
– Не знаю.
– Это химия или натуральный продукт?
– Я не знаю. Никогда не интересовалась.
– Понятно. – сказал Рамазан и сел напротив, обняв гитару и пробежав пальцами по струнам. – Вот я смотрю на тебя и завидую. Тебе всего 20 лет, у тебя вся жизнь впереди. А я своё 20-летие справлял на зоне. Да и не было никакого дня рождения. Начальник отряда на словах поздравил, а вечером открытку от матери получил. Вот и всё веселье.
Он заиграл на гитаре и запел зоновскую песню. Эльвира была его единственным слушателе:
«Я начал жизнь, на малолетку я попал.
Не хулиган я был, не хулиган.
Я есть хотел и лишь по этому украл.
Попал в капкан, братва, попал в капкан…
Малолетка, малолетка – вокруг жизни моей сетка.
И казённая одежда, по натуре лишь надежда.
Малолетка, малолетка – в моей мрачной жизни клетка.
Изоляция от мира, не ломаемая си-и-ла!»
Он ладонью прижал струны на гитаре. Наступила тишина. Сейчас она ещё больше стала его бояться. Она молча смотрела на него. Его взгляд был задумчивый, навеянный воспоминаниями былой молодости
– Как я себя тогда ненавидел. – проговорил тихо он. – Я вены себе вскрывал, башкой об стены в кровь, даже псине в пасть бросился. Она мне артерию сонную прокусила. Не сдох. Вылечили. Три дня на снотворных держали, психоз снимали, а потом депресняк лечили. Ходил словно зомби, как контуженный. И чтоб башню не сносило, научился играть на гитаре по книжкам. И всё из-за сникерсов, будь они неладны!