– Вот и хорошо. Тогда я, как настоящий ваш правитель заявляю: отныне я буду получать пятую часть со всех податей новгородских и вести суд во всём Новгороде. Это о новых порядках. Теперь о главном. Завтра начинаем собирать полки. Я сегодня уже велел послать к ладожанам, к ижоре и к корелам, чтобы они тоже собирали полки.
Александр спустился с помоста и отправился на свой двор. Вече закончилось неожиданно быстро, так же как и началось.
На следующее утро к Александру пришёл слуга Некрас. Александр только встал с постели и одевался.
– Входи.
– Важные новости, князь, – сказал Некрас.
– Бояре?
– Да.
– Что задумали они на этот раз?
– Хотят собрать вече, будут обсуждать твои новые порядки.
– Не надоело им ещё заниматься обсуждениями? А когда с немцами воевать?
– Некоторые говорят, что лучше договориться с немцам, дать им немного земель; зато сохранить порядки прежние.
– Кто так говорит?
– Точно не скажу, но это похоже на настроения Ивана Яйцо и Бориса Хромого.
– Я им устрою вече. Иди, Некрас, созывай дружину.
С дружиной Александр направился к усадьбам Хромого и Яйца, а также их сторонников. Хромого и ещё шестерых взяли сразу, а Яйцо исчез. Только к вечеру его обнаружили в одном из приделов храма Святой Софии. В этой церкви служил его родственник, у которого он и попросил временного убежища.
Следующим утром все задержанные бояре были по приказу Александра повешены у главных новгородских ворот. Борис Хромой на коленях просил у Александра пощады, но тот не отменил своего решения.
– Я вам устрою вече.
Александр двинул новгородский, ладожский, корельский, ижорский полки на Копорье. Впереди войска ехал сам Александр и его дружинник, державший в руке стяг: лев, стоящий на задних лапах на красном полотне.
Копорье представляло собой небольшую, но хорошо укреплённую крепость. В крепости было всего двадцать немцев, столько же воинов из чуди16, находящихся у немцев на службе и двести вожан, перешедших на сторону немцев.
Три дня новгородцы обстреливали из луков защитников крепости, и в то же время засыпали ров перед воротами, прикрываясь защитными сооружениями. На четвёртый день ворота выбили бревном-тараном, и новгородцы ворвались в крепость. Защитники выстроились с двух сторон. Справа впереди отряда стоял немецкий рыцарь весь в железе.
– Я с новгородцами и корелой направо, а ты с ижорой и ладожанами налево, – приказал Гавриле Олексичу Александр.