- Стройся!! - Влад послушно выполнил команду, мельком оглядев
своих “товарищей”. Как и ожидалось, вокруг были лишь мрачные,
осунувшиеся лица и затравленные выражения глаз.
“А чем я отличаюсь от них?” - мелькнула едкая мысль: “Я теперь
такой же зэк, как и они. Вот только я очень сомневаюсь, что все они
поедут на пожизненное. Это почетная обязанность досталась именно
мне”.
В очередной раз обрушившуюся на него волну черной паники, Рудин,
привычно, подавил. Лишь скованные руки до хруста сжались в кулаки,
скомкав ручки безликой сумки.
Он, словно попавший в капкан волк, хотел отгрызть себе лапу или
сделать что угодно, лишь бы чтобы не попасть в проклятый всеми
богами “Черный дельфин”.
Но если сердце раз за разом толкало его на бессмысленный побег
или бунт, разум прекрасно понимал, что это лишь создаст ему ещё
больше проблем.
Охранники тюрем всегда имеют множество возможностей сделать
жизнь арестантов ещё более невыносимой.
Двери автозака гостеприимно открылись и среди охранников
началось шевеление. Вперёд вышел охранник, облачённый в
пуленепробиваемый жилет, привычным движением откинувший на спину
укороченный автомат Калашникова и доставший лист с распечаткой.
- Заходим по одному. Эй, ты первый! - как-то неожиданно
Владислав оказался первым в очереди. - Имя, фамилия?!
- Рудин Владислав Иванович! - четко рявкнул Влад. Палец
охранника медленно прошел по всему списку, пока его губы беззвучно
проговаривали прочитанное.
- Есть такой. Его в “стакан”! - один из охранников грубо
подхватил Рудина за локоть и повел в сторону открытых дверей
автозака.
Внутри обстановка была довольно аскетичной: имелось две камеры
для трех человек и одна одиночка.
Именно в “однушку” Влада и поместили, после чего охранник закрыл
за ним дверь, повернув все засовы. Дверь представляла собой тяжелую
стальную раму, все внутренне пространство которой было заполнено
толстой, крупноячеистой сеткой.
Перед камерой, спиной вперёд, стояло ещё три сидушки.
Как потом стало ясно, их заняли два охранника.
Ждать пришлось недолго. Работники СИЗО, несмотря на хороший
апрельский денек, не собирались зря тратить время на улице.
Все заключенные были усажены по местам и двигатель, глухо
зарычав, заработал.
Из-за того, что окон в это транспортном средстве почти не
предусматривалось, как и тех, с кем можно было бы при желании
поговорить, Владислав очень быстро заскучал.