Волшебные слова «оптический» и «химический» мгновенно излечивали от страха.
– Блестящая поверхность, свечение – все это может взаимодействовать с солнечным лучом. А там все-таки болото. Влажность, испарение, преломление – не знаю. Свет там особенный, я сразу заметил. Может быть, аномальная зона.
От этих слов заноза остро шевельнулась. Одно дело – читать про аномальную зону в Интернете, совсем другое – в ней оказаться. Катя предложила: давайте сфотографируем браслет еще раз. Не надо, сказала Полина. Виктор засомневался: ну, попробуем… сделаем контрольный снимок здесь, а потом вернемся на болото, проведем эксперимент. Не надо никуда возвращаться! – прикрикнула Полина.
Еще помолчали. В глубине таинственного камня переливался синий звездный свет.
– Пока человек естества не пытал, – негромко начал Роман, – горнилом, весами и мерой, по детски вещаньям природы внимал, ловил ее знаменья с верой…
– …Покуда природу любил он, она – любовью ему отвечала, – со вздохом подхватила Полина, – о нем дружелюбной заботы полна, язык для него обретала.
– Вот видишь, – сказал Роман. – Дело в языке. Куда поведет язык. Ты сразу про вампиров вспомнила. Тебя язык повел к мистике. Меня – к аномальной зоне. А кто на двадцать пять лет старше, те бы сразу забеспокоились, что он радиоактивный. А из нас никто об этом не подумал.
– Нет, я подумал и проверил: не фонит, – успокоил Виктор.
– Как проверил? – сразу привязалась Полина, но без особого волнения.
– Ну, как такие вещи проверяют. Счетчиком.
– Где ты его взял?
– Ну, где такие вещи берут. На военной кафедре.
Катя все еще держала Виктора за руку, словно разглядывая мерцание камня. Опомнившись, быстро сказала: страшновато, хотя непонятно почему, так красиво светится.
– Непонятное пугает, даже если оно красиво, – вывел формулу Роман. – Однажды в Симферополе, была гроза. Но небо в северной части оставалось безоблачным. Раздался страшный громовой удар. Потом еще один. А в промежутке между ударами в чистом небе посыпался сноп искр и принял форму треугольника. Искрило блестяще-желтым и ярко-голубым светом. Когда треугольник засиял, дождь прекратился. Когда сияние погасло, хлынул еще сильнее. И это действительно видели.
– Треугольная летающая тарелка? – отмахнулась Полина. – Да ну, ерунда. Это когда было?
– В ночь с тринадцатого на четырнадцатое сентября тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года.