Куда важней – чтоб вы любили!!
Чтоб вы сияли блеском глаз!
Чтоб вы божественно парили!
И что бы ни было в ответ
От ваших искренне любимых —
Любви своей храните свет,
Что снизошел от сил незримых!
Ведь дар Любви есть высший дар —
И только Избранных венчает!!
Он тот души священный жар,
Что Мирозданье согревает!
И чтобы жар тот не угас
Во всем, что Боги сотворили —
Не плачьтесь, что не любят вас…
Молитесь, чтобы вы любили!
Ему аплодировали, хвалили, особенно женщины, протягивали визитки, приглашали выступить, спрашивали, где достать книги. Оказалось, что единственная книга должна была выйти в Абхазии.
– За это стихотворение после выступления в Петергофе женщины вынесли меня из зала на руках.
На время все даже забыли про юбиляра, пока «тамада», наконец, не объявил очередного гостя…
После фуршета, откланялись и втроем вышли на улицу. Было морозно, сыпался снежок. Пешком прошли к театру оперы и балета на остановку проводить Саблина. Абхазский поэт по дороге читал стихи, рассказывал о своей жизни в деревне под Сухуми, о том, как по ночам в горах воют шакалы, что написал поэму на основе местной легенды, как его уважают и любят в южной республике, приглашал в гости.
Когда подъехала маршрутная «Газель», и Саблин стал садиться, Попов предложил ему деньги на дорогу, но тот отказался. Тогда Владимир Николаевич сунул ему две десятки в карман пальто. Поэт почувствовал, это, достал, и прежде чем дверь успела захлопнуться, презрительно и резко бросил скомканные бумажки в снег. Я поднял деньги и отдал хозяину.
– Вот, кавказский характер! – проворчал с уважительной улыбкой Попов.
Только что вернулся из ново-старого Академического театра драмы с неосознанным беспокойством. Все дело в смещении акцентов и слишком вольной трактовке комедии Мольера «Тартюф». В постановке воронежского театра восторжествовало зло в лице Тартюфа, причем абсолютно и безоговорочно. Помните, чем заканчивается комедия у Мольера?
«Вместе с королевским офицером в дом Оргона пришёл и Тартюф. Домашние, в том числе и наконец прозревшая г-жа Пернель, принялись дружно стыдить лицемерного злодея, перечисляя все его грехи. Тому это скоро надоело, и он обратился к офицеру с просьбой оградить его персону от гнусных нападок, но в ответ, к великому своему – и всеобщему изумлению, услышал, что арестован.