***
Я стоял на школьном дворе, постепенно заполнявшимся школьниками.
Два потрёпанных жизнью автобуса уже стояли неподалёку и ждали своих
пассажиров. Но, как я и думал, многих ещё не было. Учителя,
ответственные за поездку, бродили по школьному двору и дежурно
ругались, грозя всеми немыслимыми карами опаздывающим. Жаль, что
это были лишь пустые угрозы, и школьники это прекрасно знали.
Старшеклассники смеялись и кучковались группами, обсуждая игры,
фильмы и прочие важные новости. Девушки не отставали, сплетничая
друг с другом и стреляя глазками в сторону школьных мачо. Как же
тупо это всё выглядело. Хотелось закатить глаза и исчезнуть, вся
эта подростковая вакханалия, пропитанная гормонами, была мне
омерзительна.
Слава всем
богам, что Лёха и его дружки тоже пока отсутствовали, а без них ко
мне никто приставать не будет. Это они у нас главные отморозки и
любители поиздеваться надо мной. Может, они вообще не придут?
Робкая надежда поселилась в моём сердце. Жаль, но ей не суждено
было сбыться.
- Привет, лошара! — прилетел мне увесистый пинок под
зад.
Чёрт! Рано обрадовался. Сзади стоял Лёха и два его дружка – Игорь и
Вовчик. Как же я ненавижу эти их злорадные улыбочки! Тем временем,
Вова подскочил ко мне и дёрнул меня за рюкзак, а Игорь влепил мне
хорошего леща.
Хорошее
начало дня, жизнеутверждающее.
- Ты чего не здороваешься, чмошник? Дерзкий стал?! — и улыбается,
сволочь высокомерная. В его глазах не было ничего кроме презрения.
Так смотрят на насекомых - мерзких и отвратительных.
Щека горела, к горлу подступил горький ком, а я не знал, что
сказать и что делать. Эти трое окружили меня, и, как назло,
преподов рядом не было, а всем остальным наплевать. Каждый сам за
себя - звериные законы в подростковой среде были не
новостью.
Да уж, как
говорится, утро начинается не с кофе, а с бодрящих
люлей.
- Эй, вы! Опять вы за своё! Может, перестанете уже?! – а, нет, не
всем наплевать. В ситуацию решила вмешаться Ира Стрелкова – наша
отличница, красавица и предмет безответной любви Лёхи. Сейчас
кто-то отхватит.
- Ты ведёшь себя как придурок! Он тебя не трогает! – да, наша Ира
страшна в гневе. Глаза горят, руки в боки, на щеках алеет
румянец.
- Да чего ты его защищаешь, он же лох последний, ни на что не
способен, — пытался оправдаться Лёха.