– Ох, и напугал же ты нас вчера. Когда я тебя не обнаружил утром, сразу понял, что с тобой что-то случилось. Все оставшиеся в посёлке люди отправились на поиски, хорошо, что хоть я знал, куда ты пошёл, поэтому нашли мы тебя быстро.
– Что со мной было? – спросил я, вспоминая то утро.
– Тебя нашли на берегу почти полностью занесённым песком, думали, что ты неживой уже. Весь синий был после этой ночи, да и дыхания не было совсем. Но, как видишь, оказался живой.
Вик покосился на мой мешок, в который я складывал сушёную рыбу и молотое зерно.
– Собрался ты куда-то? – спросил он после непродолжительного молчания.
– Да, – без эмоций ответил я.
Между нами опять повисло неудобное молчание. Видно было, что Вик хочет что-то спросить, но отчего-то не решается.
– Далеко ли? – наконец выдавил он из себя.
Я не знал, стоило ли ему говорить правду, ведь его реакцию на мои слова я знал заранее, но врать ему тоже не хотелось.
– Наверное, далеко… может быть даже очень далеко. Я хочу уйти из поселения.
Я не видел Вика, потому что стоял к нему спиной, но чувствовал напряжение, возникшее между нами. Сейчас мне не очень хотелось поддаваться воле чувств, от этого могла бы пострадать моя воля, от крепости которой зависела моя судьба.
– Я знал, что так всё выйдет, – прозвучало у меня за спиной.
Этот ответ меня очень удивил, я мог ожидать какой угодно реакции, но только не такой.
– Не ожидал я услышать таких слов, – признался я, поворачиваясь к Вику лицом.
Он лишь в ответ слегка улыбнулся краем рта и после недолгой паузы добавил:
– Ты с детства мечтал о путешествиях, всегда подолгу смотрел на горизонт. Твой отец мне часто рассказывал о твоей любви к его рассказам, большинству мальчиков в твоём возрасте было безразлично, что творится за пределами поселения, но ты был не таким. Ты был каким-то мечтательным, всегда расспрашивал о далёких землях, об их жителях.
– Да, мне это было всегда интересно, хотелось увидеть всё своими глазами, – сказал я, доставая из мешка уже спрятанную в него отцовскую карту.
– Это твой подарок, о котором я слышал? – спросил Вик.
– Да, это та самая карта, – сказал я, разворачивая тонкий пергамент.
Её я разглядывал уже тысячу раз, почасту уединялся с ней где-нибудь в безлюдном месте и мечтал о том, как я отправлюсь путешествовать и увижу всё то, что есть на этой карте. Фантазия рисовала красивые картины дальних городов, его жителей, замечательной природы. Но за долгие годы я так и не налюбовался куском старого пергамента, каждый раз я на него смотрел как будто впервые, с непередаваемым трепетом и томным чувством в груди.