— Юрий, — протянул руку Юрий Сергеевич.
Он был рад, что отпадала проблема преодоления полутора сотен километров по тайге до нужного места. Ещё неизвестно, ходят ли там лесовозы, на которые он рассчитывал. И парням этим, слегка хмельным и бесшабашным был рад. И сам чувствовал себя молодым и отважным, которому по плечу любые преграды.
Видавший виды Ми-8 с оглушительным треском напряг силы, накренился резко вперёд, пронёсся над землёй, будто вот-вот клюнет носом, и вдруг резко с разворотом взмыл в небеса. Юрий Сергеевич почувствовал, как провернулись внутренности, но машина выровнялась и взяла курс на север. Сквозь поцарапанный круглый иллюминатор видны были населённые пункты, дороги, потом потянулись зелёные хребты, которые чем дальше, тем становились всё круче, на них появились осыпи и залысины на вершинах. Птичка Романтика тоненько защебетала в груди Юрия Сергеевича, голос её становился всё громче и, наконец, заполнил всё существо путешественника. Давно потерянное, почти забытое чувство, найти которое вновь почти не было надежды, незаметно вернулось и зажило, как ни в чём не бывало.
Юрий Сергеевич с удовольствием принял от Лёхи банку пива и, потягивая, то смотрел в иллюминатор на проплывающие чуть не в десятке метров внизу хвойные деревья, то наблюдал за весёлой компанией, хохочущей над какими-то своими шутками. Они дружелюбно поглядывали на пожилого попутчика, иногда подмигивали или махали рукой. Стекло одного иллюминатора совершенно отсутствовало, и сквозь грохот двигателя абсолютно ничего не было слышно.
Вертолёт пошёл круто вниз, мелькнули домики, поляна, и вот уже винт вращается вхолостую, по инерции, машина на твёрдом грунте. Дверь отвалилась вбок, и в салон ворвался птичий гомон, и стрекот кузнечиков, и запах скошенной травы, и каких-то цветов… какая благодать! Парни мигом договорились с водителем УАЗа, и через пять минут катили к посёлку. Водитель, конечно, знал Ивана Мурунова, остановил напротив его дома.
— Через час обратно будем ехать. Успеешь, отец? – спросил Лёха.
— Наверно. Мне поговорить только.
Иван, крепкий мужик лет за сорок, не спрашивая, открыл калитку, поздоровался.
— Проходи в дом. Жарко на солнце. Чай будешь?
— Нет, спасибо. Я ненадолго. В прошлом году вы помогали искать погибшего этнографа.
— Ну?
—