Я могу засвидетельствовать, что миниатюрная старая дева, оставшаяся последней из всей великолепной семьи многочисленных своих братьев и сестёр, ходила в церковь дождливыми днями под красным шёлковым зонтиком. Есть у вас красный шёлковый зонтик в Лондоне? Все, что у нас когда-то было, можно до сих пор увидеть в Крэнфорде, где мальчишки называют этот зонтик «тросточкой старой девы». Тот, кто способен носить такой красный шёлк, воспитывался, когда был маленьким, строгим отцом с армейскими замашками. Только бедная старая дама, пережившая всех, ещё могла носить его.
Далее, там существовали строгие правила для визитов и приглашений, и они передавались тем немногим молодым людям, которые оставались жить в городке, с такой же торжественностью, с которой старые законы жителей острова Мэн зачитывались ежегодно на горе Тинуолд1.
– Наши друзья прислали справиться, как вы себя чувствуете сегодня вечером после путешествия, моя дорогая, – пятнадцать миль в экипаже, – завтра они дадут вам отдохнуть, но на следующий день, я не сомневаюсь, они вас пригласят, так что будьте свободны после двенадцати, от двенадцати до трёх мы принимаем.
После того, как визит нанесён:
– Нынче третий день; отважусь сказать, ваша мать, наверно, говорила вам, моя дорогая, никогда не разрешайте себе промежуток более, чем три дня, между визитом и его отдачей; и ещё – вы не должны оставаться во время визита долее, чем на четверть часа.
– Но мне придётся смотреть на часы. Как я определю, когда пройдет четверть часа?
– Вы должны помнить о времени и не позволять себе забывать об этом в течение разговора.
Каждый держал в уме эти правила, когда делал визиты или приглашал к себе, и, конечно, ни о каких увлекательных предметах никто даже не заговаривал. Мы должны придерживаться коротких предложений для лёгкой беседы и тогда будем пунктуальны.
Я предполагаю, что немногочисленная дворянская знать Крэнфорда была бедна и имела некоторые затруднения в том, чтобы совершать визиты в разные концы города; но им нравилось быть спартанцами и скрывать под улыбкой свои невзгоды. Никто из них не говорил о деньгах, потому что предмет этот имел привкус коммерции и торговли; и поэтому все, и бедные тоже, были аристократичны.
Крэнфордцы предпочитали хранить «честь мундира» и выглядеть успешными, они старались скрыть свою бедность. Когда, например, миссис Форестер устраивала званый вечер в своём домике, и маленькая девочка разносила дамам, сидящим на диване, чай, который они с миссис Форестер приносили на подносе снизу, все воспринимали это как самую обычную вещь в мире и разговаривали о домашних делах так же церемонно, как будто верили, что у нашей хозяйки есть людская, дворецкий и лакеи вместо одной маленькой девочки из благотворительной школы, короткие розовые ручки которой не были достаточно сильными, чтобы поднять поднос с чашками чая. Да она и не могла быть служанкой у хозяйки, которая сейчас сидела во всем великолепии, притворяясь, что поданные бисквиты были присланы из магазина, хотя она знала, и мы знали, и она знала, что мы знаем, что она все утро была занята приготовлением чайных хлебцев и бисквитов.